110 
"Это не первый раз, когда я оказался перед смертью, Котенок, и я не предназначаю это, чтобы быть последним. Я хотел жить очень опасной жизнью, но это — то, кто я. Это — кто ты, также, и то же самое было бы верно, даже если мы никогда не встречались."
Я знала то, что он действительно говорил. Если я умру, то это не будет его ошибкой. Да, было верно, что Кости и я, оба будут жить одинаково опасной жизнью, даже если бы мы никогда не встречались, но практический результат, были то, что, если бы он умер сегодня, это была бы моя ошибка.
"Я люблю тебя"
Это было все, что я могла сказать прямо сейчас. Что — нибудь еще только расстроило бы его, и он должен был быть сосредоточен, чтобы избить Грегора.
"Я знаю это," прошептал он. "И я тебя люблю. Всегда."
Тогда он повернулся прежде, чем я могла даже моргнуть и ушел за двери.
Было решено, чтобы поединок имел место на лужайке заднего двора Манчесера. Это было конечно достаточно большим, с его акрами земли, ограниченной высокими деревьями. Область размер алмаза бейсбола был очищен от всего, но грязи, как место, где Кости и Грегор смело встретят. Я не знал, почему так много места требовалось, но с другой стороны, это был мой первый опыт с этим видом вещи — и, мы надеемся, мое последнее. Грегор уже был там, стоящий рядом с его белокурым слугой, Луциусом. Я была удивлена, Луциус был жив, так как я предположил, что он был одной из Кости вампиров, Ниггером, или Родни убил в доме. Отсутствие Луциуса вчера было странным, с любого времени я видела Грегора, Луциус был с ним. Однако, у меня были большие проблемы кроме удивления, почему Луциус не был в стороне Грегора во время предыдущей засады. Грегор и Луциус не были единственными вновь прибывшими в доме. Наличие формального поединка было очевидно случаем. Было несколько Основных вампиров, которых я не узнавала. Союзники Грегора, Манчестр сказал мне, плюс несколько больше членов линии Кости, наряду с четырьмя вампирами, которые были представлены как Законные Опекуны.
Из тех четырех высокая белокурая женщина потрескивала с достаточной властью поставить меня в неудобство. В то время как она смотрела только восемнадцать, она чувствовала приблизительно пять тысяч лет, и три других Законных Опекуна мужского пола с нею были мегавладельцами также. Кости, Ниггер, и я все нарушил закон во взятии моей матери от Грегора. Так имел Родни, конечно, но он прошел любое немертвое суждение. Возможно у остальной части нас все еще было прибытие штрафов.
Говоря о моей матери, она присутствовала также. Я думала, что она избежит получать в какой-либо степени Грегора, но она стояла на далеком краю лужайки, наблюдая за Грегором ее глазами, освещенными как уличные фонари. Любой в пределах тридцатифутового диапазона ее мог чувствовать запах гнева и ненависти, выливающей ее. Я даже не хотела воображать то, что еще, возможно, случилось с моей матерью в течение времени, у Грегора была она. Это наполняло меня достаточным количеством ярости для меня, чтобы волноваться о моих руках, вспыхивающих снова.
Кости избежал меня начиная с отъезда комнаты двадцать минут назад. Я поняла почему; он очищал свой ум от всего кроме неизбежной борьбы. Так или иначе, он даже забаррикадировал себя от связи, которую я чувствовала между нами с тех пор, как я просыпалась как вампир. Я ничего не могла ощутить от него теперь. Это было, как будто стена заменила протирание его в моем подсознании. Я чувствовала себя лишенной, как я потерял член. Много раз, я услышала, что Кости говорил о вампирских связях, которых чувствуют их родителям. Только теперь, когда это ушло, сделала я действительно понимаю, как глубоко это бежало.
Кости был на периметре поля битвы, говоря с Ниггером. Я не могла услышать их, или от фонового шума всем остальных или потому что он держал свой голос слишком низко. Лунный свет вспыхивал от бледной, красивой кожи Кости, и его темные волосы казались выдвинутыми на первый план под теми алебастровыми лучами. Я не могла прекратить глазеть на него, мое беспокойство, повышающееся как время, помеченное когда-либо ближе. Сегодня вечером Кости не мог умереть. Он только не мог. Судьба не могла быть столь жестокой относительно победы Грегора, которой позволяют, после каждой ужасной вещи, которую он сделал, правильно?
Я надеюсь нет
Влад пожал плечами." Та что мы могли и ожидали."
Кости был на периметре поля битвы, говоря с Ниггером. Я не могла услышать их, или от фонового шума всем остальных или потому что он держал свой голос слишком низко. Лунный свет вспыхивал от бледной, красивой кожи Кости, и его темные волосы казались выдвинутыми на первый план под теми алебастровыми лучами. Я не могла прекратить глазеть на него, мое беспокойство, повышающееся как время, помеченное когда-либо ближе. Сегодня вечером Кости не мог умереть. Он только не мог. Судьба не могла быть столь жестокой относительно победы Грегора, которой позволяют, после каждой ужасной вещи, которую он сделал, правильно?
110 
