Особенно,... 
66 
Тремя этажами ниже он заметил отрытую, свободную кабину магнитного лифта. Жильцы толпились у пневматического, скоростного – секунды берегли.
Кабина медленно поползла по внешней стене здания. Сквозь немытое стекло Лумис всматривался в столицу – она просматривалась между двумя соседними высотными зданиями. Он не увидел ни каких необычных фейерверков.
Лифт замер неожиданно и одновременно, очень некстати, потух свет, скорее всего, свидетельствуя о том, что энергосистема попала в руки восставших. Лумис невольно содрогнулся, представив, что произошло в пневматической трубе скоростного лифта: маленькая разгерметизация, упругая воздушная подушка превращается в жиденький бульон и цилиндрическая кабина, наполненная людьми, теряет опору, становится, подчиняющимся силам гравитации, обыкновенным, а не технологически навороченным предметом – энтропия берет верх – простота доминирует над сложностью. Вот и бесполезные жертвы, которых так хотело избегнуть новорожденное правительство. Случайность, разумеется, то-то еще будет. Вообще-то в лифте имеются резервные тормоза, но как давно кто-либо проверял их исправность?
А ему надо было решать свои собственные проблемы – выбираться из магнитной ловушки и как можно быстрее, мало ли какие фокусы должны последовать дальше, а ремонтная бригада, по всей видимости появится очень-очень нескоро.
Толстое прозрачное стекло кабины не поддавалось даже атлетическому плечу, и он долго избивал его ногами, пока оно красиво рассыпалось. За это, вообще-то, полагался штраф, но только не в такую ночь. Лумис шагнул в предрассветные сумерки, благо, лифт застрял между третьим и четвертым этажами и можно было не пользоваться магнитным рельсом, проходящим вдоль стены, опасаясь, что тот внезапно огрызнется двумя тысячами вольт. Шлепнувшись на четыре конечности, Лумис быстро вскочил и двинулся по направлению к скверу Потопленных Кораблей, там находилась ближайшая стоянка дирижаблей-геликоптеров, а поблизости от нее, в замаскированной нише подземного гаража, имелся «большой тайник» – склад разнообразного оружия припрятанного Лумисом именно на случай получения данного приказа.
Он не дошел всего лишь квартал, когда пришлось затаиться, прижав к стене запотевшую спину. Мимо прошуршали шинами бронетранспортеры, нахально выставив из командирских башенок дальнобойные гранатометы, и с достоинством прогрохотали две водометных гусеничных танкетки: дело принимало не шуточный оборот. Из ближайшей кабины кристаллофона городской связи Лумис попытался выйти на непосредственного «корректировщика» своей группы «арготаторов» – Кострада, или хотя бы на того же, сотворившего побудку, зама Кора Баллади – Бегра Лона. Он хотел кое-что уточнить, например, не стоило ли внести изменения в первичную тактику в связи с нешуточностью происходящего? Однако электрическая паутина столицы уже молчала, поврежденная то ли ополченцами, то ли имперской охранкой. Ну что же, значит, требовалось осуществлять отработанный сценарий. В самом деле, может, именно так все и задумывалось? Ведь Лумис все же значился не слишком великой шишкой, и в целях неразглашения никто и не должен был его просвещать по поводу настоящих планов революции. Наверное, все правильно. Ведь если на него – «бойца передовой линии» – она свалилась как визуально наблюдаемый проход по небу «нестабильного планетарного компонента», то что говорить о силах правопорядка и правительстве Империи?
Тем не менее, «стражи безопасности» явно имели свои, «позелененные Мятой луной», тревожные папки. Они тоже бодрствовали вовсю. Вблизи воздушного причала – цели Лумиса за номером «раз» – прогуливались «белые каски», а прямо над посадочной площадкой тарахтел тяжелый полицейский дирижабль-геликоптер. И пришлось Лумису обходить целый квартал пешком, довольно долго. Он хотел припустить бегом... Но нет, слишком велик соблазн пустить в кильватер бегущему пучок иголок: в такую ночь не считают боеприпасы.
3. Странности леса
Была лунная, а может вовсе безлунная, затянутая тучами ночь. Кто мог это ведать здесь, в самом подвальном этаже леса. Однако вокруг начинало происходить волшебство. Браст отстранился от перископа и в полумраке глянул на спину Пека, ведущего вездеход. «Видит он, или не видит. Может в свете передней фары это незаметно». Браст внезапно вспомнил о том, как совсем недавно выклянчил у Пексмана новую порцию мекра. Ему стало неловко при воспоминании, он даже покраснел. Но нога тогда разболелась нестерпимо, он бы наверное в тот момент согласился вообще ее ампутировать. В таких условиях любые средства стали хороши, тем более что никаких страшных последствий первоначальное употребление не вызвало. Пекс поначалу давать не хотел, ссылался на то, что кустарник мекра перестал попадаться по дороге, и возможно никогда более не встретится, а он решил по возвращению в Эйрарбию несколько подлохматиться в материально-денежном отношении, продав хотя бы наличествующий на сегодня порошок. Это конечно была словесная завеса для отказа, а на самом деле Пексман обижался на Браста за запрет на употребление этого сушеного дефицита. Но Браст считал свое решение вполне правильным, он не собирался возить потом подчиненного по джунглям в летаргическом сне, и к тому же, ведь все равно Пексман не получил от зелья никакого кайфа. Но сдался Пексман, только когда тенор-сержант пригрозил ему выпотрошить все запасники и заначки, по всем темным углам вездехода, в целях наведения идеального порядка.
66 
