11. Капканы леса

Браст цедил из тюбика питательную пасту, без интереса наблюдая, как Пексман опираясь на рычаги засыпает в кресле водителя. Браст собрался было пнуть его, но Пексман встрепенулся сам и с кислой физиономией воззрился вперед.

О Великий боже Эрр! как все это уже надоело! Эта зелень: сплошная болотная стена, травяной ковер под гусеницами, салатное небо. Как приелись эти консервы и эта застоявшаяся пресная вода, ужасно противная и теплая оттого, что хранится рядом с парогенератором, который ревет круглые сутки. Ничего, надо еще несколько потерпеть и они с Пексманом останутся без работы. Нет, какое-то занятие им, разумеется, найдут, но уже не будет этих рычагов, мостоукладчик станет не нужен, ибо «Железный кулак» преодолеет последнюю водную преграду – Циалиму – величайшую реку Мерактропии, и, если верны расчеты полковника Варкиройта, это будет чуть более двух третей пути. Значит, они уже протряслись большую часть дороги и до сих пор не обнаружены, недаром каждый их шаг загодя выверен в самом секретном отделе Верховного Штаба Наступательных Войск (ВШНВ), с такой педантичностью. За все эти тысячи километров они, как не противоречиво в свете россказней о былых трагедиях центрального материка, не заплатили еще ни одной человеческой жизнью. Произошла лишь одна схватка с мерактропами, да и то без каких либо последствий для эйрарбаков, разве что пришлось бросить бесполезную «гиену», которую даже не пытались ремонтировать.

Теперь в экипаже у них прибавился дополнительный член, это был Логги из потерянной навсегда «гиены». После того случая он стал кочевником в квадрате, мало того что он путешествовал с «Железным кулаком», так еще и перебирался из машины в машину. Однако в их мостоукладчике, он вроде бы прижился. В небольшом жилом пространстве транспортера стало тесновато, но, с другой стороны, некоторая перемена в этой нудной, насыщенной однообразием жизни оказалась не лишней. Логги был веселым парнем и его коллекция анекдотов в голове представляла из себя солидный многотомник. Он редко повторялся, выводя частицы этого сокровища наружу, но даже его повторения представляли собой своеобразные вариации далеко отстоящие от первоисточника. Да и прикорнуть теперь получалось гораздо чаще и с полным спокойствием, лишние глаза на этой сложной трассе не мешали.

Именно этим в настоящее время и пытался заниматься Браст. Он отложил тюбик и начал устраиваться в откинутом кресле как можно удобнее. Голос Варкиройта, который, в принципе, уже стал родным, сегодня почему-то их не беспокоил.

– Логги, – позвал Браст, – считай себя дежурным по кубрику. Я вздремну минут двадцать, а вы тут не проспите нашествие брашей.

Логги тут же хотел выдать соответствующий случаю пример из своей богатой коллекции, но тенор-сержант остановил его.

– Прошу тебя, не порть мне послеобеденный сон, ладно. Попозже посмеемся.

Разгоревшийся в глазах Логги блеск сразу же потух и он с досадой приник к перископу. Тут-то все и началось. Передние машины внезапно остановились. Пексман ругнулся и надавил тормоз.

– Вот так всегда, – проговорил Браст, открывая глаза.

– Ни хрена я в этих мятых делах не пойму, – пояснил обстановку Логги вертя рукоятку кругового обзора.

И тут громкая связь взорвалась комментариями:

– Готовность «боевая»! – заорал полковник Варкиройт так, что наушники у Браста шевельнулись. – Всем танкам, ввожу запрет на применение тяжелого оружия. Действовать иглометами, но заряды беречь.

– Наше руководство, как всегда на высоте, – съязвил Логги. – Прекрасно растолковали ситуацию. С кем воюем-то, командир? – спросил он по «внутренней», видимо, имея в виду Браста.

– Иглометы к бою! – скомандовал тот в свою очередь.

Ручное вооружение хранилось в специальных креплениях и каждый схватил его с того места, где было ближе, обстановка не способствовала выборке своего именного оружия. Браст размышлял: стоит ли по внешней связи задавать вопросы касательно дальнейших действий, мостоукладчик не имел боевых стрелковых ячеек, а в связи с абсолютной неясностью обстановки он не знал, будет ли правильным решением открывать верхние люки. Он уже практически преодолел боязнь начальства, когда внешний мир внес коррективы в ситуацию.

  81