Особенно,... 
99 
– Маарми. Да, это я, – он услышал, как она невольно вскрикнула. – Маарми, я люблю тебя, я очень люблю тебя, девочка, – он больше уже не косился на Кесри, ему было наплевать и на него и на Варкиройта, и на всех остальных. – Маарми, крошка, я сейчас очень-очень далеко от тебя, я не могу открыть тебе некоторые секреты, но это и не важно. Маарми, если я выберусь из этой кутерьмы, которая здесь происходит, я тебя найду, ты только дождись меня, поняла? Обязательно дождись. Я всегда думаю о тебе, всегда, всегда, – он уже не видел ничего перед собой, он хотел видеть только ее, видеть ее сейчас же.
И тут что-то случилось.
– Маарми! Маарми? Ты слышишь меня? Алло, черт возьми, что со связью? Алло.
– Не ори, я и так прекрасно слышу тебя, – это был голос Диора, радиста «первой» машины. – Что стряслось?
Браст почувствовал, что кровь отливает от лица. «Это сумасшествие, – подтвердил тот же типчик внутри, – но как приятно это сумасшествие». Да, он хотел быть ненормальным, хотел разговаривать с ней за тысячи километров. Он снова вспомнил о Бездни Мерклесе. Бездни Мерклес страдал близорукостью, он не заметил в траве проволоку, намотанную на спусковой крючок стреляющей мины: :в одну секунду он положил вместе с собой половину взвода. Ну, а тогда, в тот вечер, когда он рассказывал сказки, они смеялись про себя над его наивностью.
– Меццо-сержант, с вашей машиной хотел поговорить гауптман Кесри, – громко сказал типчик, прячущийся внутри, причем очень спокойным голосом опытного разведчика, совершенно не позабыв убрать ладонь с микрофона пуговицы.
– Что там у нас со связью? – спросил Кесри. – Опять барахлит? Может, какие неполадки в ульма-схемах, а?
«Может быть и неполадки, – подумал Браст самостоятельно, – но только бы они случались почаще».
– Да, пожалуй, стоит проверить соединительный световод, – ответил типчик внутри Браста его собственным голосом.
– На первой же остановке, понял? – гауптман оторвался от перископа. – Эй, алло! Диор, (Нет, не тормоши полковника!) ну-ка, дай мне Кауринса.
27. Жестокости городов
Вот так он и сидел с иглометом навскидку, а гранаты с газом раздражающего действия под рукой. Рядом связанная женщина с садистскими наклонностями, корчащаяся от боли в ногах, нуждающаяся в хирургической помощи. Однако это его не слишком занимало, он даже не сделал ей новую перевязку, только заклеил ей рот, чтоб вела себя тише – он не хотел отвлекаться – он ждал случая. Случай мог не представится никогда. А вокруг лежащий мир давил на эмоции, выкапывал на поверхность и рубил в клочки совесть – пытали Бенса, превращали в инвалида и визжащее животное. Они могли бы спокойно вырвать ему язык, дабы дальнейшее происходило молча, но они не стеснялись – они ждали, верили в возвращение преследуемого по пятам, а может они чувствовали, что Лумис уже рядом и не спешили, длили и длили эффект.
Лумис сидел без движений, с каменным лицом. Сейчас он был боевой логической машиной. То, что происходило в покалеченном бронемобиле от него не зависело, можно было сколько хочешь клясть себя за прошлые промашки, но сейчас он не мог ничего сделать. Даже если бы он вышел с поднятыми руками – это не спасло бы «цветочного революционера» – Бенс был обречен, здесь наличествовали люди из серьезной конторы и свидетелей они не оставляли. Лумис ждал невероятного, он надеялся не сойти с ума до момента, когда они ошибутся, мгновения, когда Трёхсолнцевая Вселенная, на несколько мгновений, вернет ему лидерство в принятии решений. Лумис, не двигался: по логике вещей где-то поблизости должен присутствовал внешний наблюдатель тех, кто находились внутри. Не получалось допустить, что они столь глупы, чтобы всей группой забраться в удобную для гранатомета цель, ведь для них опасен не только Диностарио, они ведь все-таки на спорной земле, а, может, даже на территории повстанцев.
Прошло не много времени по часам – для Лумиса дни, в течение которых прибавляется седина, а для Бенса – целая Вечность – бесконечный кошмар нахождения в чужой злобной власти, когда шестерня бытия провернулась и застряла, круша твои слабые кости. Но жаркое марево звезды Фиоль распределялось неравномерно – Лумис находился в преимуществе – он выжидал в тени: те же, плавились в покореженном металлическом ящике. Он знал, сколько их внутри: два человека; два посланника сверхсильной государственной машины устрашения и расправы; две личности, считающих себя равными богам правящими возмездием; две цели для игломета.
99 
