Особенно,... 
82 
– Ну как же, наверное, твой любовник очень состоятельный мужчина.
Ирина пожала плечами.
– Ну-ну, не притворяйся. Я даже готова тебе простить, если он стар и на его голове лысина, отполированная до зеркального блеска.
– Да нет, что ты!
– Не притворяйся. А иначе почему ты не хочешь показать мне его фотографии, не хочешь с ним познакомить? Может, ты начнешь мне рассказывать, что он какой-нибудь полярный летчик? – Галя взглянула на часы. – Мне пора.
– Тебе не понравилось у меня, и ты передумала оставаться? Мы могли бы поговорить, посплетничать…
– Я должна позвонить.
Женщина вышла в коридор, и вскоре оттуда послышался ее низкий голос.
– Алло!
– Да, непременно. Ты знаешь, от кого я тебе сейчас звоню?
– От Ирины Быстрицкой.
– Нет, мне кажется, приезжать тебе сюда не следует.
– Ирина не любит посторонних.
– Конечно, ты не посторонний, но для меня, а не для нее.
– Ладно, ладно, не сердись. Скоро приеду. Кстати, сможешь оценить мое новое приобретение.
– А вот это секрет. Могу только сказать, что очень сексуальное.
Глеб видел из своего укрытия, как меняется выражение лица у Ирины, видел испуг в ее глазах, когда Галя обсуждала со своим любовником, стоит ли приезжать ему сюда, и видел, как Быстрицкая с облегчением вздохнула, когда ее подруга решила уходить.
– Ладно, ладно, я спешу, – говорила Галя, вбегая в комнату. – Я могла бы тебя познакомить с одним его другом. Очень состоятельный, но, к сожалению, никакого строительства не затевает и поэтому совершенно не интересен для тебя.
Галя нырнула в сарафан и попросила Ирину:
– Застегни эту молнию, а то можно просто руки вывихнуть, пока до нее дотянешься.
Галя наскоро поцеловала Ирину в щеку и убежала. Быстрицкая вернулась в спальню и, присев у нижнего ящика комода, выдвинула его. Женщина приподняла стопку белья и извлекла на свет дискетницу. Сиверов проклинал себя на чем свет стоит, глядя на то, как Ирина касается серой пластмассы губами, как мечтательно прикрывает глаза. Она касалась маленькой коробочки так, словно это был он сам, Глеб. «Нет, я не вынесу. Это не может долго продолжаться!» И уже не страх, а стыд удерживал Глеба на месте. Стыд быть застигнутым врасплох, словно он собирался выведать какую-то тайну Ирины, стыдную и неприглядную.
Женщина положила дискетницу на место, заботливо прикрыла ее бельем, задвинула ящик. Затем сбросила халат, белье и плавно покачивая бедрами, подошла к музыкальному центру. И тут зазвучала музыка. Глеб уже догадался, какой диск стоит. Он знал об этом даже прежде, чем в воздухе возникли первые такты.
Конечно, это был Вагнер.
Быстрицкая сделала несколько па, вскинула руки и закружилась по комнате.
Затем подхватила халат, перебросила его через руку и выбежала из комнаты.
Вскоре послышался шум воды в ванной. Душ работал на полную мощность.
«Или сейчас, или я отсюда никогда не уйду!» – подумал Глеб, выбираясь из-за тахты.
Он перебросил ремень сумки через шею, чтобы руки были свободны, и осторожно выглянул из-за дверного косяка. Дверь в ванную комнату оказалась открытой. Ирина стояла под расходящимися веером струями искусственного дождя и, закрыв глаза, подставляла свое лицо освежающей влаге. Аромат шампуня плыл по квартире, клочья пены, увлекаемые струями, ползли по ее черным, прилипшим к телу волосам.
– Я должен уйти, извини меня, – пробормотал Глеб, наверняка зная, что Ирина его не услышит.
Он еще немного постоял, любуясь, а затем, бесшумно ступая, приблизился к входной двери. Он сжал в пальцах дверную ручку и никак не мог заставить себя отодвинуть ригель замка.
«Я ухожу, – повторял себе Глеб, – я ухожу. Я уже ушел, и я обязательно вернусь сюда. И потом, когда смогу посмотреть Ирине в глаза, расскажу ей о том, как прятался за тахтой, как смотрел на нее, как понял, что могу любить только ее».
И тут из ванной донеслось тихое пение. Женщина подпевала бушующей музыке Вагнера.
Сделав над собой усилие, Глеб мягко провернул черную, похожую на переключатель старинных приемников, головку замка, и, боком протиснувшись в чуть приоткрытую дверь, выбрался на площадку и побежал по лестнице, сломя голову.
Ирина почувствовала, как холодный воздух коснулся ее тела, как шевельнулась подхваченная сквозняком занавеска, быстро закрутила краны.
Прислушалась. Тишина. Лишь только далекие отзвуки шагов на лестничном марше.
82 
