67 
Налетову не терпелось посмотреть на столь чудодейственную электросварку, так что пришлось вести его в мастерскую. Там я подключил аппарат, положил две пятимиллиметровые стальные пластины встык. Дал маску гостю, взял вторую себе и сварил пластины. Потом взял две другие, но их поставил стоймя, с целью демонстрации вертикального шва. Такой шов сделать сложнее, но уж со сваркой в любых ее проявлениях я был знаком отнюдь не понаслышке, так что и тут удалось без проблем показать класс. Дождавшись, пока пластины остынут, я обколотил с них шлак и продемонстрировал результат Налетову.
— Нет слов, — признался он. — Я читал про это изобретение господина Бенардоса, но не думал, что на практике это столь просто и эффективно. Можно мне самому попробовать?
— Пожалуйста. Видели, как я это делал? Для начала научитесь на одной детали зажигать и удерживать дугу.
Михаил Петрович учился примерно полчаса, и теперь я, пожалуй, доверил бы ему сварить забор на даче — естественно, не себе, а соседу.
— В общем, из пяти учеников за полгода можно подготовить двоих сварщиков, которым не страшно будет доверить работы над кораблем, — прокомментировал его успехи я. — Это я говорю на основании своего педагогического опыта, как раз те самые два у нас и есть.
Налетов тем временем внимательно рассмотрел аппарат.
— Трансформатор, индуктивная катушка, реле… а вот это что, с радиатором?
— Балластные резисторы, — соврал я. Ну не говорить же, что это выпрямительные диоды! Однако при показе мощного агрегата для корабельных работ врать не придется — я собирался сделать именно агрегат, то есть спарку бензинового мотора с коллекторным генератором, такая схема дает постоянный ток без всякого выпрямления. Задумка была, конечно, дикая — ставить двухтактный авиационный мотор на такое изделие, но ничего. Поработает пока этот гибрид мопеда с тепловозом, а там у Тринклера и дизеля подоспеют. Тем более что Пушкин как раз про этот случай так прямо и сказал — о, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух!
Глава 21
Под нами медленно проплывали заснеженные окрестности Серпухова. Вообще летать зимой на самолете, лишенным кабины, оказалось довольно экстремальным занятием. Несмотря на полушубок, ватные штаны и валенки, дуло нещадно. Ладно я, как инструктор, пребывал сзади, а вот ученик , он же высочество номер два, вообще сидел открытый всем ветрам. Но ничего, ему полезно померзнуть, глядишь, меньше укачивать будет.
Его высочество великий князь Михаил Александрович оказался подвержен воздушной болезни — хорошо хоть в слабой степени, не доходящей до медвежьей. У человека была просто врожденная боязнь высоты. Если бы он сразу начал летать на "Тузике", то есть в нормальной кабине, глядишь, ему было бы и легче, но мы свято блюли секретность и до новейших самолетов кого попало не допускали.
После первого полета, когда бледно-зеленое высочество сползло с самолета, судорожно пытаясь не проблеваться, я подумал, что на этом ученичество и закончится. Однако Мишель (так его пришлось называть, чтобы не путать с асом Мишкой) оказался упрямым и вот уже третью неделю почти ежедневно боролся со своим организмом. И похоже, эту битву организм помаленьку проигрывал — с каждым разом Мишель пилотировал все уверенней, уже не цепенея при каждой воздушной яме. Вот и на этой мне, похоже, не придется подправлять… Мои благодушные размышления были прерваны громким "бзынь", и наш "Святогор", задрав нос, начал сваливаться на крыло.
— Руки с ручки, ноги с педалей! — заорал я в раструб, добавляя газ до предела и пытаясь элеронами скомпенсировать крен. Самолет в трудом выровнял нос, вышел из правого крена и тут же свалился в левый. Теперь попытки парировать элеронами не помогли, вправо ручка шла без сопротивления. Трос лопнул, вон его обрывок болтается… Пришлось, несмотря на опасность таких движений на "Святогоре", давать ручку от себя и выправлять крен рулем поворота. Вроде вышло, но аппарат теперь мог летать только кругами, и, вот ведь подлость, как раз над небольшой рощицей. Я глянул на ученика — вроде не видно, чтобы он паниковал, по крайней мере со спины.
— Ми-и-ише-е-ель!!! — завопил я в трубу. Он прислонился ухом к раструбу. Я продолжил: — Прямо за вашей спиной, сверху, болтается обрывок троса! Можете за него ухватиться?
Ученик заерзал и завертел головой, но в пристегнутом состоянии у него ничего не вышло. Тогда он рывком расстегнул ремень и, ухватившись одной рукой за планку подкоса между нами, в два движения встал на колени лицом ко мне. А ничего лицо, кстати, я ожидал увидеть гораздо более перекошенную рожу.
67 
