.
Очередная сказка о Золушке 
114 
— Но чтобы опознание было возможно, — уточнил я.
— Жалко, салон мадам Луизы — это просто украшение Питера, — вздохнула Татьяна, — но раз для правого дело, то ничего, нам потом Георгий Андреевич поможет новый устроить, еще лучше прежнего. Так что давайте уточнять детали…
За Татьяной было просто интересно наблюдать. Еще бы, теперь ее шеф — официально второе лицо в империи! А значит, она — третье, если, конечно, не напортачит с работой, тогда третьим станет Беня… Энергия у дамы била через край, сейчас ей только мигни — все посольство переловит, а не одного паршивого третьего секретаря. Пора, кстати, в моих конторах специальные воинские звания вводить… Потому как «мадам Луиза» звучит, конечно, неплохо, но для внутреннего употребления что-нибудь вроде «старший прокуратор Елизавета Хрунова» будет тоже в самый раз. А Татьяну — гулять так гулять! — произвести в консулы… Или в группенфюреры?
Через три дня сгорел весьма известный в Питере публичный дом, он же салон мадам Луизы на Васильевском. А у нас в деле об отравлении императора появилась первая зацепка…
Глава 36
"…высокопреосвященный митрополит Антоний совершил перед гробом литию, по окончании которой Государь Император и Великие Князья приняли гроб для перенесения его на печальную колесницу. Затем шествие направилось в Петропавловский собор, следуя по Дворцовой набережной, на Троицкий мост, в Петропавловскую крепость через Петровские ворота. На всем пути следования печальной процессии, от Зимнего дворца до Петропавловского собора, улицы и здания были покрыты глубоким трауром. По всему пути были построены шпалерами войска.
Перед церковью Знамения Божьей Матери и церковью Инженерного замка были совершены литии. За печальной колесницей следовал Его Величество Государь Император, имея позади его светлость Канцлера и дежурство. Его Величество был форме Императорского Военно-Воздушного Флота. За Его Величеством и Канцлером следовали принц Вольдемар Датский и Великие Князья…"
* * *
Сразу должен сказать, что в этой высокохудожественной статейке не нашел должного отражения тот факт, что траурная процессия на треть состояла из бойцов охраны и на десятую — из Бениных мальчиков и Таниных девочек. Но это не помешало общему настрою — я бы сказал, что данный «первомай» прошел неплохо. Правда, когда Мари приехала попрощаться с сыном и ее вынесли из автомобиля в открытом портшезе, я чуть не порушил всю торжественность момента, ибо выглядела она много хуже своего лежащего в гробу старшего сына. И только увидев беспокойно перебирающие край покрывала пальцы императрицы, я расслабился — это был условный знак «все в порядке, все штатно…»
Вечером Гоша сказал еще одну речь, уже более развернутую. Там он еще раз пообещал, что подлые убийцы будут найдены и покараны, потом прошелся по общей обстановке. По его словам получалось, что Россия ведет тяжелейшую войну, по своему характеру схожую с Отечественной двенадцатого года. И в этой обстановке находятся деструктивные элементы, использующие войну для достижения своих богопротивных целей… В общем, он сообщил, что свеженазначенный канцлер скоро покажет им, как надо Родину любить.
Потом Гоша признал, что назревшие в Империи противоречия надо решать, и он готов приступить к этому. По примеру Георгиевска во всей России будут легализованы профсоюзы. Сразу после войны будет созван Крестьянский Собор для выработки путей земельной реформы… Но это только после войны! Пока она не завершилась, страна должна представлять из себя единый военный лагерь — сейчас решается вопрос, продолжать ли России быть великой державой или по примеру Китая сидеть и смотреть, как ее раздергивают на части все, кому не лень… Все для фронта, все для победы! Россия не забудет своих героев — в частности, что фронтовики будут иметь преимущество в получении земельных наделов, это он уже решил твердо.
Поначалу меня беспокоила слишком спокойная реакция Гоши на смерть брата, но я быстро понял ее суть. Идет война, Гоша видел ее в Артуре своими глазами и каждый день. Враг целил по нему и его матери, а попал по старшему брату… Жалко, конечно, но все же лучше так, чем наоборот.
Режим дня у меня теперь был такой — с утра в Аничков, где, кроме Мари, находилась и временная штаб-квартира «Дома», потом к Бене, потом работа в Зимнем. Ужинали мы с Гошей, это теперь было единственное время, когда нам удавалось спокойно поговорить. Вечером первого мая мы засиделись допоздна…
114 
