– Простите, что вы сказали? – вежливо переспросил он.
Я заметил, что его тон и манера разговаривать идут вразрез с внешне внушительным видом.
– Да так… Мысли вслух. Не обращайте внимания.
– Хорошо, – потер он руки. – Раз уж случай привел вас в мои владения, предлагаю отобедать! Не возражаете?
Мы энергично закивали. И я, и Лило зверски проголодались.
– Превосходно! – хлопнул ладонью по столу Сергей Владимирович.
Пока Полежаев распоряжался насчет еды, девушка наклонилась ко мне и сказала:
– Надеюсь, здесь нас не отравят.
– Смеешься? Какой смысл? Не забывай, что нас ждут на Центральной, – напомнил я. – Не похож он на человека, который попрет против Генерала. Скорее наоборот. И оружие у нас не отобрали.
– Этого я и опасаюсь. Не нравится мне тут.
– А я голодный, и поэтому мне тут нравится все, – парировал я.
– Вечно вы, мужики, только о жратве думаете, – разозлилась девушка.
– Почему только о жратве? – удивился я.
– Ну да, – усмехнулась Лило. – Как же я могла забыть?! Еще о бабах! Я права, да?
Я печально вздохнул. Вот он, классический пример непонимания двух полов. Не спорю, еда и женщины занимают много места в голове мужчины, но человек, сосредоточившийся только на этих вещах, никогда не получит серьезного признания в мужском обществе. Обидно, если Лило уподобляет сейчас меня Толику. На самом деле между нами огромная, видимая даже невооруженным глазом дистанция.
За это время накрыли на стол. Некоторые блюда я видел впервые. «На халяву и уксус сладкий» – всплыла в голове забытая поговорка. Если уж суждено сегодня умереть, то хотя бы сытым.
В заключение обеда нас напоили настоящим растворимым кофе. В последнее время он стал редкостью, но здесь, на пункте сбора налогов, перебоев с ним явно не было. Иначе зачем Полежаеву тратить на таких, как мы, дорогой напиток?
– Ну вот, – произнес Сергей Владимирович, взглянув на часы, висевшие на стене. – Еще осталось время на разговоры.
– Когда мы снова отправимся на Центральную? – задала вопрос Лило.
– Скоро. Очень скоро, – поспешил успокоить он. – Ремонтная бригада уже заканчивает работу. По завершении обещали позвонить. – Полежаев помолчал немного, затем спросил как бы между прочим: – Вы ведь на станцию по очень важному делу направляетесь?
Ох, не нравились мне в последнее время эти вопросы, и я уже хотел было возразить, но в этот момент зазвенел телефон на рабочем столе. Сергей Владимирович поднес трубку к уху, выслушал короткий доклад, затем положил ее обратно на рычаг.
– Вот и все, – улыбнулся он. – Дорога свободна, можете продолжать путь. Приятно было познакомиться!
– Спасибо за гостеприимство, – поблагодарил я.
– Нормальный дядечка, – шепнула мне на ухо Лило, после того как мы покинули его кабинет.
– Симпатичный-то он симпатичный, – согласился я, – вот только несколько любопытен, на мой взгляд.
– Можно подумать, ты не такой, – хмыкнула девушка.
Мне пришлось согласиться. Выразилось это в легком кивке.
Мы вернулись на перегон, где на путях дожидалась заведенная дрезина.
– Долго же вас не было, – заметил один из охранявших ее парней. – Мы волноваться начали. Вдруг что случилось?
– Да все нормально, просто начальство тут очень въедливое, – пояснил Семеныч, умолчав об обеде. Зачем мужикам душу травить? – Поехали!
Тронулись в путь. Колеса дрезины размеренно стучали на стыках. Семеныч и Лило начали дремать, меня же не оставляло отвратительное ощущение, что я вляпался во что-то липкое, словно паутина, раскинутая неизвестным существом. Темнота туннеля теперь не казалось такой привычной, как раньше.
Какое-то время размеренно катились по рельсам, не останавливаясь и не сбавляя ход. Мотор размеренно шумел, поглощая километры, и я почти уверовал в благополучный исход нашего путешествия, когда дрезина вдруг начала замедляться.
– Что случилось? – крикнул проснувшийся Семеныч. – Почему остановились?
– Затор какой-то впереди, – отозвался из темноты рулевой. – Пойду выясню.
Семеныч клацнул затвором и тоном бравого спецназовца заявил:
– Оставайся на месте, сами сходим!
Я вопросительно поднял голову:
– Мне с вами?
– Сделай милость, – недовольно пробурчал он.
Мы слезли с платформы, не забыв прихватить с собой автоматы, и в тусклом свете фар зашагали по шпалам в направлении предполагаемой преграды. Через сорок – пятьдесят шагов обнаружилось, что часть тоннеля завалена грудой из различного барахла: старыми шпалами, кусками горной породы и ржавыми трубами. В одном месте выглядывал ржавый остов автомобиля. Я осветил фонариком свод, но нигде не было видно следов обвала.