Последние отзывы

  26  

А вышло-то как? После того разговора в шалмане, где Гена-археолог про своего крестоносца рассказывал, Мигуля отправился искать, где бы еще добавить. Добавлять ему, строго говоря, было уже некуда, он и так еле-еле на ногах держался, и пиво с водкой пополам из него разве что через ноздри не выплескивалось. Но ведь такие вещи человек понимает только до первого выпитого стакана. Да и то в основном про других. Про себя-то всяк говорит: я, дескать, свою норму знаю! Вот тебе и норма, бараньи твои мозги...

Словом, кто ищет, тот всегда найдет. И видать, у Ми-гули на роду было написано наткнуться в этот день не на кого-нибудь, а именно на Шлыка, который сидел на скамеечке в сквере, где детские качели, и попивал "Клинское".

Шлык был, что называется, парень с винтом. Толком про него никто ничего не знал – кто такой, чем занимается, на что живет и сколько чего за ним числится. Верней всего, промышлял он то тем, то этим, ничем не гнушаясь. Однако ж менты его ни разу не повинтили, и судимостей он не имел – так, во всяком случае, сам говорил. Насчет судимостей Мигуля ему верил, а вот насчет отношений Шлыка с ментами малость сомневался. Наверняка, конечно, ничего не знал, но сомневался, ох как сомневался, что Шлык так уж и не имеет с ментами никаких дел. Похоже было на то, что на свободе Шлык гуляет только до тех пор, пока может хоть чем-то быть полезным оперсосам из уголовного розыска и лично их начальнику, майору Стрешневу Василию Ивановичу.

Короче, зная, что за птица этот Шлык, Мигуле лучше всего было бы пройти мимо и попытать счастья где-нибудь в другом месте. Но рядом со Шлыком, на той же скамеечке, стоял пластиковый пакет, сквозь который рельефно проступали округлые бока еще как минимум четырех бутылок. А Шлык, хоть и старательно корчил из себя крутого, никогда не отказывал, если у него просили глоток или затяжку; такая вот была у него странность, и странность эта, между прочим, отлично подтверждала догадки Мигули по поводу отношений Шлыка с родимой ментурой. Ведь неспроста же всякий раз, угощая Мигулю пивом или дешевой плодово-ягодной бормотухой, Шлык интересовался последними новостями: где, кто, с кем, почему и что им всем за это было? Так расспрашивает, словно неделями в городе не бывает и заскакивает сюда только затем, чтоб выпить с Мигулей и, как говорится, потрещать за жизнь. Нальет на червонец, а информации пытается вытянуть на сто баксов...

Мигуля, хоть и бывший, а все-таки зэка, стукача чуял за версту. Но именно поэтому в тот злополучный день он и не смог пройти мимо Шлыка: знал, что пиво у того даже просить не придется – сам предложит и даже бутылку откроет, чтоб Мигуле не мучиться.

Так оно, разумеется, и вышло: Шлык обрадовался Мигуле, как будто тот был его богатым дедушкой из Америки, предложил дернуть холодненького и собственноручно откупорил бутылку открывалкой, которую таскал на кольце с ключами вместо брелока.

Вот тут-то Мигулю бес и попутал. Как обычно, уже после пары глотков Шлык завел свою шарманку – мол, не слыхал ли Мигуля, что это за отчаянные ребята в районе завелись, которые что ни вечер у телок сумки да мобильники отнимают? Мигуля про это слыхал, да и помимо этого знал много всякой всячины, про которую ментам слышать было вовсе ни к чему. И вот, чтоб не сболтнуть лишнего по пьяному делу, он решил отвлечь Шлыка от интересующей его темы и пересказал ему разговор археолога Гены с этим припыленным корреспондентом из "Экспресса".

Золотой энклапион с таинственной зашифрованной надписью Мигуля, естественно, поместил в центр повествования, бессознательно начав прямо по ходу разговора придавать реальному событию чеканную форму народной былины. Он подробно объяснил Шлыку, что такое энклапион, как он выглядит, хотя самого слова вспомнить не смог, как ни пытался. Разве ж такое упомнишь, да еще спьяну? Уже потом, когда Мигулю мордовали в ментовке, оперсосы, которые его допрашивали, сами буквально через одного не могли это слово произнести, не сверившись предварительно с бумажкой. Видно, слова этого они в школе не проходили – ни в простой, человеческой, ни в той, где из нормальных людей ментов делают.

Пока Мигуля красноречиво распрягал про энклапион, пиво как-то незаметно кончилось. Шлык предложил добавить; Мигуля, в свою очередь, предложил составить ему компанию по дороге в магазин и в самом магазине – "чтоб продавщица не обидела", как он объяснил Шлыку, заливаясь пьяным хихиканьем. Шлык не возражал, но тут выяснилось, что Мигуля не может ходить. Сидеть может, говорить может, пить может тем более, а вот ходить – нет, не может, хоть ты тресни! И плясать не может – во, гляди! – и даже стоять. Ползти, наверное, может, но ползком до магазина и обратно выйдет долго, да и одежки жаль, она ведь тоже денег стоит...

  26