ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  107  

Лучшим способом бегства было метро, это Абеба уже не раз испытал. Народу много, переходы, станции, эскалаторы… Однажды братья его чуть не поймали, но спас заветный жетон, которого у галичан, разъезжавших на машине, в кармане не оказалось. Юркнул эфиоп сквозь турникет и затерялся в толпе.

На встречу с Дорогиным Абеба отправился на электричке подземки. Он ехал в странном одеянии, нечто вроде плаща без рукавов. Отыскал его Абеба полгода тому назад возле мусорного контейнера – кто-то из сердобольных жильцов выставил ненужные шмотки в черном полиэтиленовом мешке. Надевал Абеба плащ лишь по торжественным случаям, когда появлялся в пушкинских местах просить милостыню. Тогда его наряд дополняли черный высокий цилиндр, который он собственноручно склеил из картона и глянцевой бумаги, и пара белых дамских перчаток. Белизну постоянно приходилось подновлять, вытирая побелку со стен подъездов. Цилиндр, тулья которого складывалась благодаря пружине из вязальной проволоки, Абеба держал в руке под плащом. Перчатки решил сегодня не надевать, хотя ему и хотелось предстать перед Дорогиным во всем своем великолепии.

На станции “Киевская” он покинул вагон, распрямил плечи и посмотрелся в большое зеркало, укрепленное перед въездом в тоннель.

– Ай да Пушкин, ай да сукин сын! – проговорил эфиоп и распушил кончиками пальцев бакенбарды. Публика косилась на него, слышался шепот:

– Пушкин!

– Сумасшедший…

– Конечно, тут свихнешься, столько раз за день по телевизору долдонить, что да юбилея осталось…

– Интересно, он морду ваксой намазал или в самом деле черный?

К таким разговорам Абеба привык, и они его не смущали.

Он дождался, когда эскалатор заберет толпу, приехавшую на поезде, и в гордом одиночестве вознесся к выходу из метро. Абеба встал возле стеклянной двери и принялся жестами привлекать внимание “афганца”. Тот заметил эфиопа не сразу: охмурял очередную жертву. Абеба рискнул высунуть голову наружу, на всякий случай в кулаке сжимал жетон для турникета.

– Абеба! – радостно воскликнул “афганец”, хватаясь за ободья колес.

– Тут тихо, спокойно? – Абеба испуганно оглядывался. Дорогина он пока не видел.

– Я тебе деньжат припас, – “афганец” полез за сигаретной пачкой.

Наконец Абеба убедился, что ему пока ничего не угрожает. Омоновцы маячили в другом конце перехода, хорошо различимые благодаря униформе. Из нововведений в переходе имелась лишь занавеска с надписью “Строительные работы”.

Оператор припал к окуляру. Белкина придерживала край занавески, чтобы тот не закрывал обзор. Сама она наблюдала за встречей “афганца” и эфиопа сквозь щель.

– Николай, если ты мне испортишь эти кадры, то я тебя убью! Снимай, снимай, нам нельзя пропустить момент, когда появится Муму.

– Какой еще Муму? – переспросил оператор, не отрываясь от окуляра.

– Мужик, с которым они встретиться должны.., кличка у него такая. Бородач.

– Ни фига себе, зверинец ты тут развела! Эфиоп под Пушкина косит, инвалид провинциалок охмуряет, а тут еще тургеневский Муму появится, хотя, по-моему, его звали Герасимом.

– Твое дело снимать, за все остальное я отвечаю. Дорогин возник неожиданно, даже Белкина не успела заметить, откуда он пришел. Сперва увидела Тамару, та стояла к ней спиной, закрывая оператору сектор обзора, и потом уж Сергея. Николай не растерялся, выпрямился, поставил камеру на плечо и продолжал съемки.

– Муму – который с бородой? – коротко спрашивал Николай.

– Он самый. Ты его и эфиопа снимай.

Абеба, уже получивший от Морозова деньги, сделался сентиментальным. Он бросился навстречу Дорогину и принялся трясти руку, не рискуя обнять. Абеба никогда не забывал, что он бомж, а значит, его объятия приятны далеко не каждому.

Абеба выхватил из-под плаща цилиндр, расправил и стал в картинную позу. Любопытного народу прибывало. Тут, у входа в метро, достаточно было остановиться десятку человек, чтобы перекрыть движение.

Инвалид Морозов мгновенно из главного действующего персонажа превратился во второстепенного.

– Кто хочет сфотографироваться на память с Александром Сергеевичем? – басил “афганец”, подкатывая к Абебе. – Мужик, у тебя фотоаппарат, сними нас!

Вспыхнул блиц.

– Фотку не забудь принести, – крикнул “афганец”, – в двух экземплярах.

Омоновцы, заметив, что возле входа происходит странное движение, направились туда.

  107