Последние отзывы

  37  

На такой громогласный возглас люди начали оборачиваться, но никто не подошел. “Афганец” снова уставился на Сергея.

– Мужик, отвали, работать мешаешь!

– У меня дело. Сколько твое время стоит?

– Ты что, хочешь дать денег герою бесчеловечного конфликта?

– Я подумаю. Может, и дам, если, конечно, ты скажешь, где эфиоп.

– Эфиоп его мать знает, – шепотом произнес “афганец” и громко завопил:

– Вот так страна обращается с героями. А я за Россию кровь проливал, две ноги потерял, восемь операций и полная ампутация. По частям отрезали, пятьдесят осколков в ногах застряло и в груди… Смотрите, смотрите! – тыкал себя в грудь бывший гвардии сержант десантно-штурмового батальона Игорь Морозов.

Этот возглас разбудил у многих совесть, и деньги опять полетели в ушанку. “Афганец” запел:

У незнакомого аула, на безымянной высоте…

Хотят ли русские войны…

Спросите вы у тех ребят,

Что под утесами лежат…

Песня о Великой Отечественной была удачно переделана под колорит афганского конфликта. Голос у попрошайки был густой, мясистый, как докторская колбаса, ночь пролежавшая в воде. Да и акустика подземного перехода была под стать сцене Большого театра.

После второго куплета “афганец” оборвал песнопение и вновь выгреб деньги из шапки.

– Ты долго еще здесь сидеть собрался, герой Игорь Морозов?

– Меня друзья заберут.

– Знаю я о твоих дружках, галичанах.

– А тебе дело? Они меня кормят, поят, кров дали.

– Ради кого стараешься? Ради уродов, которые все твои деньги забирают?

– Зачем они мне, деньги. Мне стакан водки и крыша над головой дороже любых денег. Тут посидишь, с народом пообщаешься, и на душе легче, раны не так болят. Сижу и вижу, щедрый русский народ, последнюю рубашку снимет, а калеке поможет. Без галичан мне этого места не видать как своих.., ног.

Галичане появились неожиданно. Они были в кожанках, спортивных штанах с лампасами, в дорогих кроссовках, черноволосые, небритые, длинноносые, высокие и широкоплечие.

Белкина даже отступила на пару шагов и зашептала:

– Сергей, пошли! Иначе до юбилея Пушкина, точно, не доживем.

– Погоди, – через плечо бросил Сергей.” Галичане привыкли, что стоит им лишь бросить на кого-то недружелюбный взгляд, и человек тут же испаряется, как будто его и не было. А этот стоит себе, и выражение лица спокойное, и взгляд не прячет.

– Ты чего к инвалиду прицепился?

– За жизнь разговариваю.

– Дал ему денег и проваливай. Исполнил гражданский долг и ступай с богом.

Разговаривать более резко бандиты побаивались, черт знает кто перед ними, может, мент переодетый, может, опер какой, а может, дружок афганца, ветеран отмороженный, спецназовец, которому человека убить – как за угол сходить. И справка у него из “дурки” вполне может оказаться в кармане.

– Чего тебе надо? Иди отсюда.

Сергей посмотрел на галичан, один из которых, запустив руку за пазуху “афганцу”, выгребал деньги, перекладывал их в спортивную сумку с адидасовским трилистником. Сергей почувствовал: с ними разговор не сложится, во всяком случае сейчас.

Когда все деньги перекочевали в спортивную сумку, один из галичан достал початую бутылку водки и отдал “афганцу”.

– Горло промочи.

Тот закрутил бутылку винтом и, картинно подняв ее над широко раскрытым ртом, вылил содержимое в глотку. Водка исчезла даже без бульканья. Спиртное помогло, голос “афганца” тут же окреп и с новой силой зазвучал под бетонными перекрытиями подземелья.

– Проваливай, проваливай, – один из галичан уже наступал на Дорогина и оттеснял его поближе к входу в метро.

– Полегче, – сказал Сергей.

Взгляд галичанина остановился на Белкиной.

– Забирай свою бабу, и оба катитесь отсюда. Не ищи приключений на свою задницу. Баба у тебя хорошая, не охота ее портить.

Если бы Дорогин был один, он, возможно, ввязался бы в драку прямо сейчас. Но то, что вместе с ним пришла сюда и Варвара, делало его более осторожным. Да и народу вокруг собралось много, а во время драки могло произойти непредвиденное: мог появиться нож, кастет, пистолет.

Сергей заприметил, что карман спортивных штанов галичанина оттопыривался: рисковать чужими жизнями не хотелось.

– Мы еще поговорим, – процедил Муму сквозь зубы.

– Сомневаюсь, – услышал он.

Когда Дорогин и Белкина уже двинулись к выходу, то Сергей заприметил двух омоновцев, стоявших на площадке. Рослые парни, вооруженные дубинками, баллончиками со слезоточивьм газом, нагло улыбались, даже не думая прятать улыбки. Сразу было понятно, омоновцы куплены, и если начнется драка, то они окажутся на стороне галичан. А потом, очутившись в участке, ничего не докажешь, протокол составят не в твою пользу.

  37