– В общем, мы взяли эту "Волну" под наблюдение, – сказал генерал. – Народ там бывает разный – все больше из тех, по ком тюрьма плачет года этак с восемьдесят пятого. Такие, знаешь, олигархи местного значения, городские тузы – от мэра до начальника милиции, – ну, и прочая мелкая сволочь. Бассейн, сауна, девчонки, шашлык – словом, полный ассортимент услуг. Но все тихо-мирно, чинно-благородно, придраться не к чему... Ненашев там частый гость, наведывается не реже раза в две недели – встречается, понимаешь, с электоратом. Но все это, повторяю, ни о чем не говорит, кроме того, что господин депутат с этих кавказцев кормится. Ну, да это его проблемы, подавится когда-нибудь... Но вот потом, Глеб Петрович, начались дела поинтереснее. Ну, президент заехал – это ладно, к этому все были готовы, и никого этот визит не удивил. А вот через недельку после него, когда я уже решил, что дело не выгорело, и хотел своих людей оттуда убрать, вдруг является в эту их "Волну" Косарев...
Глеб длинно присвистнул и поспешно затянулся сигаретой. Потапчук внимательно посмотрел на него и кивнул:
– Я так и думал, что ты знаешь, кто такой Косарев. Грамотный ты работник, Глеб Петрович, – знаешь даже то, чего тебе знать не положено. Такой информацией не каждый генерал располагает. Да что там генерал – не каждый член правительства!
– Это похвала или угроза? – поинтересовался Глеб.
– От тебя зависит, – не принял шутливого тона Потапчук. – От твоего поведения. Впрочем, вести себя ты умеешь – на люди не лезешь, языком не болтаешь, государственными тайнами, как флагом, не размахиваешь... Значит, объяснять, кто такой Косарев, тебе не надо...
– Павел Андреевич Косарев, кличка – Визирь, – доложил Глеб. – Должность... впрочем, должность значения не имеет, он их все время меняет, я даже не помню, кем он там сейчас числится...
Он сделал паузу, но Федор Филиппович промолчал, из чего следовало, что должность Косарева в данном случае действительно не имеет значения. Из этого следовало также, что генерал не хочет снабжать его лишней информацией; примерно полторы секунды Глеб думал, злиться ему на своего куратора за недоверие или, наоборот, благодарить за заботу, а потом решил, что все это ерунда: при желании он мог разузнать о Косареве все, вплоть до интимной жизни. Федор Филиппович это прекрасно понимал и, коль скоро не пожелал уточнять, какую должность занимает в Кремле Павел Андреевич Косарев, значит, считал это неважным.
– Полагаю, это действительно неважно, – продолжал Сиверов. – Важно другое – то, из-за чего его прозвали Визирем. Неизвестно, сколько лет он всюду сопутствует президенту...
– Двадцать, – прихлебывая остывший чай, вставил Федор Филиппович.
– Надо же! – удивился Глеб. – Я думал, все-таки меньше – скажем, десять-пятнадцать... Впрочем, разница невелика. Некоторые считают, что речь в данном случае идет о дружбе, но я полагаю, что имеют место чисто деловые отношения, такие давние и тесные, что вводят посторонних людей в заблуждение. Так вот, некоторые осведомленные источники утверждают, что хозяин редко принимает решения, не посоветовавшись предварительно с Визирем. Эти же источники утверждают, что в девяти случаях из десяти к советам Визиря прислушиваются.
– Чаще, – сказал Федор Филиппович. – Он практически не ошибается, и последние три случая, когда его советы оставили без внимания, стоили многих человеческих жизней. О деньгах я уже не говорю. Но это не означает...
– Знаю, – перебил Глеб. – Это не означает, что речь идет о кукловоде, управляющем марионеткой, которая сидит в президентском кресле и произносит речи на публике, или о теневом правителе вроде кардинала Ришелье. Как я понял, это действительно советник – умный, практически не дающий осечки и по каким-то причинам личного характера предпочитающий оставаться в тени.
– Ты правильно понял, – сказал генерал Потапчук, – но упустил одну важную деталь: это человек с безупречной репутацией. Безупречная репутация есть непременное условие его существования в нынешнем качестве. Сам подумай, сколько народу в России, да и по всему миру, мечтает прибрать его к рукам!
– Из контекста нашей беседы следует, что кому-то это удалось, – заметил Глеб. – Удивительно! Чем же они его взяли, эти лица некоренной национальности? Чем купили? Вы что-нибудь знаете или только предполагаете?
– Я тебе о предположениях ничего не говорил, – проворчал Потапчук. – Это ты вечно торопишься вперед батьки в пекло. Впрочем, ты прав, его действительно прибрали к рукам – вернее, прибирают, но процесс идет такими темпами, что...