Последние отзывы

  77  

— А то бы нет. Ведь вам же не запрещено консультировать всякие там фонды? Или лекции читать в ВУЗах. Так именно это я вам и предлагаю, а вовсе не продавать какие-то там сведения государственной важности. Некоторые имеют склонность к писательству, так что можете попробовать приложить силы и туда. Кстати, вы ведь последнее время перестали донимать меня вопросами о тяжкой доле нашего чиновничества. Я так понимаю, разобрались, как тут действительно обстоят дела? И правильно, но позвольте еще раз подчеркнуть ключевой момент. У вас никогда и никакой чиновник не может чувствовать себя в полной безопасности. Если он работает честно, чего лично я просто не могу себе представить, то он будет мешать остальным, и его уберут. Хорошо, если просто в отставку, но ведь бывали и более радикальные случаи. А если он, как все, берет с нижних и откатывает верхним, то в случае нужды не возникнет проблем устроить ему веселую жизнь вплоть до нар. И ведь для этого не обязательно самому идти против генеральной линии, можно просто оказаться крайним в борьбе группировок, которая у вас носит перманентный характер. Будете утверждать, что я не прав?

— Ну, скажем так… не совсем. Начиная с некоторого уровня и при условии лояльности появляются гарантии личной безопасности.

— Ага, и проигравший сначала просто этого самого уровня лишается. А потом в случае чего и с безопасностью могут возникнуть проблемы, так что придется, бросив пчел, срочно драпать куда-нибудь в Австрию. У нас же все просто. Да, есть произвол императора и канцлера. Но он формализован, и каждый точно знает, как нужно себя вести, чтобы он так и остался чисто теоретической возможностью. Более того, наше государство защищает служащих ему куда лучше, чем ваше.

— Позвольте усомниться, — усмехнулся Никонов.

— Да сколько угодно. Но представьте себе, что какой-нибудь мелкий провинциальный депутат случайно перейдет дорогу кому-нибудь… ну, скажем, из дирекции Газпрома. Кто кого защитит, как по-вашему?

— А если у вас кто-нибудь столь же случайно перебежит дорогу Найденову, что с ним будет?

— Если именно Найденову как частному лицу, то ничего особенного. Вон недавно какой-то купчина из Мариуполя вчинил мне иск на триста тысяч. И выиграл дело, что интересно. Правда, суд признал правомочными его претензии только на две с чем-то тысячи, но зато их он получил без малейшей волокиты. Абсолютно никакого давления на суд не было, это я вам гарантирую.

— Пообещали лично сгноить любого, кто только попробует хоть самую малость надавить? — с невинным видом осведомился Петр Сергеевич. — Вашим обещаниям верят, это я уже заметил.

— Ладно, признаюсь, что-то в подобном духе действительно было. Но это же первый такой случай! Если они будут повторяться, то моего вмешательства уже не потребуется.

— Хорошо, тогда давайте вернемся к вашему предложению. Сразу говорю, что готов с благодарностью его принять. Однако, надеюсь, вы понимаете, что окончательный ответ я смогу дать только после санкции своего руководства?

— Разумеется, — заверил его я.

Действительно, у меня и мысли не было вербовать Никонова на роль нелегального осведомителя, который темными ночами будет прокрадываться в Гатчину и продавать военные тайны Федерации за пачки сторублевок Империи. Нет, я видел в нем исключительно агента влияния плюс консультанта по деликатным вопросам. А ведь агент влияния — это либо такая фигура, об истинной сущности которой в стране не знает никто, включая и его самого, либо такая, о которой всё необходимое знают все, кому положено, и это их устраивает. Никонов, понятное дело, подходил только на вот такую насквозь легальную роль.

В том, что премьер даст Петру Сергеевичу разрешение взять у меня деньги, я не сомневался. Впрочем, и он тоже. А вот интересно, намекнет ли никоновский шеф насчет поделиться? Вряд ли, потому как суммы по его меркам сравнительно небольшие, а мое отношение к подобным вещам он знает и из-за такой мелочи портить свой имидж в моих глазах не захочет.

Разумеется, он был нам в какой-то мере благодарен за поправку своего здоровья, но стратегических последствий это иметь не могло. Просто потому, что у него слишком много было поставлено на карту там, чтобы иметь еще и какие-то серьезные интересы здесь.

Сами по себе его цели были в общем-то ясны и лично у меня отторжения не вызывали. Вернуть России хоть часть того международного авторитета, которым обладал Советский Союз в период расцвета! Потому что без этого строить независимую политику затруднительно. А вот зачем ему это понадобилось — другой вопрос, по поводу которого у меня имелись вполне определенные и не самые хорошие подозрения. Однако оные не есть уверенность, можно и ошибиться, так что пока я принимал ситуацию как данность.

  77