ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  19  

Навстречу двое солдат за руки протащили стонущего человека с голой спиной, покрытой ужасными язвами. Явственно послышался запах горелого мяса. Я отвернулся, не в силах глядеть на отвратительное зрелище. Сразу бросило в жар. Пытка здесь явление обыденное, применяется и к правым, и к виноватым. Где гарантия, что не наговорю лишнего, за что можно распроститься жизнью? Я, конечно, парень крепкий, но у всех есть предел. Опытный палач развяжет язык даже немому.

В животе разом потяжелело.

Меня ввели в небольшую комнату, поставили лицом к окну. Свет сразу ударил в глаза. После темноты одиночки солнечные лучи палили, будто лазерные пушки. Конвойный солдаты замерли как истуканы, прижав мушкеты к ногам.

Я увидел за столом Фалалеева вместе с худощавым мужчиной, который обмакнул гусиное перо в чернильницу и приготовился писать в толстой книге, похожей на амбарную. Понятно, первый — следователь, второй — писец. Сбоку загремел инструментом палач — дородный, в кожаном фартуке; другой — в ярко-красной поддевке, с прической горшком, ему ассистировал.

— Ступайте, — приказал Фалалеев солдатам.

Те развернулись и покинули помещение. Почему-то без них стало еще страшнее.

— Приступим к роспросу, — сказал Фалалеев. — Помни, что ложное слово твое будет противу тебя же обращено. Клянись, что не прозвучит здесь от тебя ни единой кривды.

— Клянусь.

— Знай, что целью нашей является возбудить в преступнике раскаяние и истинное признание, за что ждать тебя награда может милостию императрицы нашей Анны Иоанновны.

Ага, щаз, ищите дурака в другом месте. Надо быть полным идиотом, чтобы взвалить всю вину на себя на первом же допросе. Нет, я еще побрыкаюсь.

Фалалеев продолжил:

— Ежели будешь строптивым и непокорным — учти: за утаение малейшей вины — жестокое и примерное наказание, как за величайшее злодеяние. Укрывательство с твоей стороны будет тщетным, ибо правда нам всея известна, — он потряс листами бумаги.

Я понял, что это отчеты Борецкого и его начальника. Буду рассчитывать, что ничего лишнего они не написали.

— Признаешься ты?

— Мне не в чем сознаваться. Моя совесть чиста, — спокойно произнес я.

Фалалеев скрестил руки на груди и задумался. У меня сложилось впечатление, что к допросу он не готовился, да и рассеянный взгляд наводил на мысль о том, что чиновник не так давно успел приложиться к бутылке.

— Что писать? — подал голос писец, которому надоело ждать, когда «шеф» очнется.

— Пиши, что увещевание не понял, — вяло откликнулся чиновник.

Писец бегло застрочил.

— Говори, кто таков, каких чинов, откуда будешь и веры какой? — опомнился Фалалеев.

Понятно, началась рутина. В принципе, ничего страшного на данном этапе нет, главное, не сболтнуть лишнего.

— Барон курляндский, Дитер фон Гофен, вера моя… — я стал вспоминать, кем могли быть прибалтийские немцы. Понятно, что христиане, но какие именно? Так, католики отпадают, православные тем более… Рискну.

— …лютеранская, — добавил я, надеясь, что заминка с ответом получилась незначительной.

Чиновник удовлетворенно кивнул, писец старательно заскрипел пером.

— Каково состояние твое?

Вряд ли меня спрашивают о самочувствии. Видимо, интересуются материальным положением. Так, что там Карл говорил:

— Имение моей матушки неподалеку от Митавы.

Если спросят, сколько душ — завалюсь. Я ведь понятия не имею, сколько фон Гофены народа под ярмом держат. Хотя Фалалеев тем более не в курсе.

— Возраст твой?

Хм, будем надеяться, что мы с Дитрихом погодки.

— Двадцать пять лет.

— Скажи нам, Дитер фон Гофен, что привело тебя в державу Российскую?

Вариант с иномирянами, разумеется, отпадает.

— Желание послужить России и матушке императрице, Анне Иоанновне, — завернул я, памятую слова Карла.

Фалалеев поморщился. Как следователи, он без сомнения был циничен и смотрел на показания подозреваемых с большим скепсисом.

— А кто выступил твоим другом и сопровожатым?

— Мой кузен Карл фон Браун, родом из Курляндии.

Правда, только правда и ничего, кроме правды. Первый раунд я продержался. Было бы глупым засыпаться на начальной стадии.

— Проверим, не говоришь ли ты неправду и не был ли в руках заплечных дел мастера, — задумчиво произнес Фалалеев. — Сымай рубаху.

Я разделся до пояса. Палач смочил руку и провел по голой спине.

  19