Последние отзывы

  65  

Благодаря милости императрицы я перепрыгнул сразу через две ступени в карьерной лестнице, миновав чины прапорщика и подпоручика, и получил обер-офицерское звание поручика. С учетом гвардейских «бонусов» я теперь равен армейскому капитану.

Моя обязанность – помогать командиру роты. По сути дела, я его заместитель, а в отсутствие капитан-поручика и вовсе «слуга царю, отец солдатам», хотя львиную долю работы тащат капралы с сержантами.

Поскольку в родной третьей вакансий не нашлось, я попал в четвертую, которой командовал капитан-поручик Игорь Петельчиц. До перевода в полк он был флигель-адъютантом генерал-фельдмаршала князя Трубецкого. Признаюсь, что ожидал увидеть заносчивого и спесивого вельможу, но капитан-поручик приятно удивил. Он оказался человеком сердечным и довольно простым в обращении. Во всяком случае, какой-то дистанции между нами я не обнаружил, панибратства, что для армии очень важно, не было тоже. Вполне нормальные взаимоотношения людей, занятых общим делом и заинтересованных в его успехе.

После повышения мне предстояло построить мундир гренадерского офицера, разумеется за свои деньги. Поручику полагалось годовое жалованье в размере чуть меньше ста восьмидесяти рублей, после всех вычетов оно стремительно худело процентов на двадцать. В итоге выходило полсотни рублей в каждую треть.

Были еще разного рода порционы, часть из которых я имел право взять деньгами, но с учетом дороговизны продуктов стоило быть предусмотрительным и многие из казенных благ брать натурой. По всем прикидкам, Креза из меня не получилось. Частично выручало литераторство, но разгульную жизнь вести я бы не смог при всем желании.

Стоил офицерский мундир значительно дороже солдатского, хоть и не отличался от него покроем, разве что сукно выбиралось получше. Раньше я пользовался услугами полковой шпалерны, но Петельчиц настоятельно рекомендовал обратиться к одной из мастериц, немолодой женщине с поистине золотыми руками. Она была солдаткой, то есть солдатской женой, и подрабатывала шитьем, чтобы семья могла сводить концы с концами. Заказы принимала на дому. Многие офицеры и даже офицерские жены пользовались ее услугами. Брала недорого, работу выполняла качественно и в срок.

Мастерица сделала раскрой и подсчитала, сколько потребуется материала. Мы с Карлом, который дослужился до капрала, прогулялись по лавкам, приценились и остановили выбор на английском сукне. Российское, к сожалению, почему-то стоило гораздо дороже.

Мундиры гвардейцы Измайловского полка носили зеленого цвета, кафтан и камзол обшивались золотым галуном. На случай непогоды предназначалась темно-зеленая епанча с красным подбоем. Шапка-гренадерка украшалась султаном из страусовых перьев с белыми верхушками. Отличительными знаками офицера были шелковый шарф с кистью через плечо и металлический знак – горжет, который надевали на шею.

При параде поверх башмаков надевались белые полотняные штиблеты с обтяжными пуговицами. Вещь жутко непрактичная, пачкалась постоянно. Стирать ее то еще удовольствие, правда, с недавних пор заботу о моем внешнем виде взял на себя денщик, двадцатилетний рыжий фузилер Кирюха Демьянов.

Прошлой зимой он по пьянке уснул в сугробе и чуть не замерз до смерти, врач ампутировал ему на правой ноге два обмороженных пальца. Понятно, что маршировать парень теперь не мог. Петельчиц посчитал увечного солдата непригодным к повседневной службе и определил в денщики.

До меня Кирюха сменил кучу хозяев, со всеми не ужился. Причина крылась в специфическом характере парня. О, это нечто! Я давно не видел столь меланхоличных и неторопливых людей, которые полчаса обдумывают, надо сходить за водой к колодцу или не надо, а затем еще больше времени тратят на соображение, сколько ведер принести. В армии любят, чтобы бойцы «летали», и ненавидят тихоходов. Предыдущие хозяева замучились заводить Кирюху с полпинка и начали сплавлять как эстафетную палочку. Последней жертвой, которой выпал нести сей крест, стал я. Мне, как новичку, еще предстояло на практике познакомиться с особенностями психотипа нового подчиненного.

В момент знакомства я был обманут благообразием его внешнего вида: ни дать ни взять приходской дьячок, разве что гладковыбритый. Рожа на первый взгляд казалась честной, воровства за ним не наблюдалось, после увечья пил в меру, чистоплотный, как кошка. По-моему, он мог ходить в баню каждые сутки.

  65