47 
Липкий страх, окативший его, понемногу отступал, Андрей вновь в мыслях прокрутил всю ситуацию и удивился тому, как хладнокровно вел себя Игорь. Он не вздрогнул, – не вжался в спинку сиденья, а продолжал спокойно смотреть перед собой, словно и не было мчащейся на него, слепящей ярким светом фар машины.
– Да, сам я не видел знаков, нарисованных сатанистами, но, по-моему, это не имитация, – спокойно продолжил пассажир.
И тут Холмогоров понял, что Игорь слепой – ничего не видит. Стали понятны невзначай оброненные им фразы, нашло объяснение его спокойствие, он просто не видел мчащейся на него машины.
– Вас что-то смутило? – улыбнулся пассажир.
– Извините, я спрошу вас о том, что вам, наверное, неприятно: вы ничего не видите?
– Абсолютно, – качнул головой Игорь. – Но я вполне научился обходиться без посторонней помощи. Именно поэтому мне все равно, выходить голосовать на дорогу днем или ночью. Ночью даже безопаснее, водители ведут себя осторожнее.
"Каково жить в полной темноте, – подумал Холмогоров, – и все время слышать от других это страшное, но желанное слово “видеть”, когда вполне можно обходиться другими: “слышали”, “знаете”, “находитесь в курсе”, “вам известно”.
– Не бойтесь, меня не смущают разговоры о моей слепоте, я уже привык к ним. В Борисове многие знают меня, – и Игорь, не опуская головы, вынул из кармана визитную карточку, подал Холмогорову.
Андрей Алексеевич, продолжая вести машину одной рукой, рассматривал картонный прямоугольник, на котором аккуратным компьютерным шрифтом было напечатано: “Игорь Богуш. Ведущий FM-станции” и ниже – номер телефона.
– У вас хорошая профессия.
– Я бы хотел иметь такую профессию, – уточнил Игорь.
– Эта визитка – ваша мечта?
– Не совсем так. Я и в самом деле ведущий FМ-станции, только она нигде не зарегистрирована. Дома у меня стоит маломощный передатчик, вся студия умещается на письменном столе: музыкальный центр, самодельная станция, компьютер, микрофон. Но меня можно принимать практически во всем Борисове, я выхожу в эфир три дня в неделю. Рассказываю о городских новостях, о том, что случилось в мире музыки, спорта, науки.
– И все это нелегально? – изумился Холмогоров.
– У меня никогда не хватит денег заплатить за лицензию, держать бухгалтерию. Настоящие FM-станции – дорогостоящее удовольствие. Но, слава Богу, милиция и военные относятся ко мне с пониманием. Пару раз пробовали прижать, но каждый раз отступали. В городе нет аэропорта, так что самолетам я не мешаю, а милиция и военные работают на других частотах.
– Неужели все так просто? – изумился Холмогоров.
– Конечно же, нет. Сколько препирательств мне пришлось вытерпеть с начальником милиции, дважды у меня даже конфисковывали аппаратуру. Но, слава Богу, многие люди слушают мои передачи, поздравления с днем рождения, с годовщинами свадеб. Среди слушателей попадаются и влиятельные в городе люди. Дважды мне возвращали аппаратуру, конечно, без извинений. Кстати, Андрей, – сделав над собой усилие и назвав Холмогорова по имени, сказал Игорь, – вас не коробит то, что я часто упоминаю Бога всуе?
– Коробит, – честно признался Холмогоров, – но вы делаете это реже, чем другие.
– Вот так я и живу. Люди мне звонят, со мной считаются. Это единственная возможность почувствовать себя нужным обществу.
– Вы сразу пришли к такой идее?
– Что значит “сразу”? – изумился Игорь. – Раньше я видел, и мне было легко жить, так же, как и остальным. Потом, – пассажир развел руками, – случилось страшное.
– Как?
– Мы возвращались с другом со свадьбы на велосипедах. Выпили, конечно… Это теперь я почти не пью. Во всяком случае, не напиваюсь.
– Не пьете после того случая?
– Конечно. Проезжали мимо стройки, и я врезался на велосипеде в присыпанную осенними листьями бетонную панель. Мы ехали с горки, скорость большая, я не успел вписаться в поворот. Ударился толовой о панель и, как говорили потом врачи, у меня наступило состояние клинической смерти. Если бы не друг, бывший десантник, я бы погиб – он запустил мне сердце. Если бы действовал так, как учат в инструкциях для гражданских, вряд ли это у него получилось бы. Он запустил его тремя ударами кулака в грудь – со всей силы, сломал три ребра, – засмеялся Игорь.
– Не так уж это весело.
– Если бы ребра остались целы, сила удара не достигла бы сердца. Полгода я ничего не помнил, провалялся по больницам, потом год надеялся вернуть зрение. Ничего не помогло, оказалось, нерв перебит. Можно сказать, я еще легко отделался. Честно говоря, мне грех жаловаться на судьбу. Я видел мир, знаю, как он выглядит, мне не нужно объяснять, что такое цвет, как выглядит восход солнца. Но мне стали доступны и другие миры, на которые люди не обращают особого внимания, – мир звуков, запахов… Я нашел свое дело в жизни. Других FM-радиостанций в городе нет, а столичные до нас не достают. Я уважаемый в Борисове человек.
47 
