ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  4  

При упоминании о предстоящей свадьбе Жанна подобрела, и фиолетовость сошла с ее лица.

Вызвали рабочих и в первую очередь перенесли мебель, компьютер и бумаги из кабинета Мишина в библиотеку, после чего в бывший кабинет переехала Жанна со всеми своими нарядами, мебелью, косметикой, эзотерическими книгами, астрологическими таблицами, курительными палочками, биоэнергетическими маятниками, хрустальными шарами, черными свечами, амулетами, картами Таро, оберегами и прочим колдовским барахлом.

Наконец, сестрам было предложено осмотреть освободившуюся комнату Жанны и решить, как они ее обставят. Аннушка в этой комнате еще никогда не была. Она вошла в нее и остановилась у порога, тревожно озираясь.

Ангелы Иоанн и Юлиус тоже остановились в дверях.

— Экое бесовское гнездышко! — чуть гнусаво произнес Ангел Иоанн, зажимая нос двумя пальцами. — Ну и смердит!

— Да, зловоние исключительной густоты, — согласился Юлиус, обмахиваясь крылом.

— Проходи, не стесняйся, — пригласила Юлька сестру. — Тебе что, не очень нравится здесь?

— Совсем не нравится.

— Почему?

— Ну, комната такая мрачная, и пахнет тут плохо.

Юлька принюхалась.

— Это косметика Жанны, духи ее французские. А еще всякие эзотерические куренья — она же у нас экстрасенс. Ничего, вот мы сюда переселимся — станет пахнуть по-нашему. Что тебе еще не нравится, кроме запаха?

— Стены красные не нравятся, черный потолок не нравится и черный ковер на полу… И вообще неуютно здесь, пещера какая-то, а не комната…

— Стены и потолок — ерунда! Сегодня же скажу папе, чтобы срочно убрали этот ковер и все перекрасили.

— Юль, а папа не обижается, что ты им так командуешь?

— Чего ему обижаться? — удивилась Юлька. — Он ведь наш отец.

— Я бы никогда не решилась с ним так разговаривать.

— А тебе и не надо, тебе это совсем не идет, ты у нас девочка смирная и благонравная. Вот так и продолжай, чтобы твоей примерности на нас двоих хватало: «Ах, какие хорошие и воспитанные девочки эти сестры Мишины!». А когда нам что-нибудь от папки понадобится, например побольше карманных денег или еще что-нибудь, я все переговоры возьму на себя. Папа привык, что у меня большие требования.

— Надо отвыкать.

— Кому, папе?

— Нет, тебе. От больших требований и больших денег.

— От денег отвыкать? А это еще зачем? — удивилась Юлька.

— Затем, что детям опасно иметь много денег. Ты можешь распорядиться ими себе во вред. Так наша бабушка говорит.

— А если я привыкла к евростандарту?

— К чему, к чему ты привыкла?

— К европейскому стандарту жизни, а для этого нужны большие деньги!

— Юль, а тебе не хочется жить по христианскому стандарту? Ты же православная девочка!

— Я бы очень хотела быть хорошей христианкой, но так, чтобы при этом ничего не терять! Пусть у меня будут самая модная одежда, самый навороченный компьютер, самые красивые иконы и какой-нибудь знаменитый духовный отец![2]

— И ты, конечно, всем этим будешь гордиться?

— Конечно!

— А гордиться — грех.

— Гм. Ты уверена?

— Абсолютно.

— Это Церковь так говорит или ты?

— Церковь.

— Странно! А мы в школе сочинение писали на тему «Человек — это звучит гордо», и Жанна тоже говорит, что женщину гордость украшает. — Юлька уселась на черный пол, скрестив ноги и подперев подбородок кулачком. — Вообще, сестричка, я замечаю, что в христианстве все как-то наоборот, не по-людски: много денег иметь — опасно, гордиться — грешно, а других надо любить больше, чем себя. Непонятки!

— Наши христианские законы не от людей, они не от мира сего.

— А откуда же они?

— От Бога.

— А! Ну, Ему, конечно, виднее. Знаешь, я Его иногда понимаю. Вот ты, например, у нас тоже не от мира сего, а мне ты нравишься гораздо больше Киры, Гули и, если уж честно, даже больше меня самой. Вот и получается, что вы с Богом правы! — Она легко вскочила на ноги и огляделась. — Ладно, хватит философствовать, давай о деле думать! Вот тут мы поставим нашу двуспальную кровать, выберем са-а-амую большую, какая только найдется в мебельном магазине! Тут будет твой стол, тут мой, а между ними компьютерный столик. Хочешь отдельный компьютер или пока будем общим пользоваться?

— Хватит нам одного компьютера, незачем отца разорять. Я ведь им и пользоваться толком не умею.

— Я тебя в два счета научу! А самые сложные операции Юрик покажет. Сюда шкаф поставим, сюда музыкальный центр. А в этот угол поставим полки. Согласна?


[2]

Духовный отец — наименование «духовный отец», «духовник» монашеского происхождения. Писатели IV и V веков «духовными отцами» называют опытных подвижников. Прпп. Ефрем Сирин, Иоанн Пророк, Нил Синайский, св. Иоанн Лествичник говорят о «духовном отце» в том смысле, в каком мы употребляем теперь понятие «старец». При всем разнообразии в словоупотреблении термин «духовный отец» в христианской письменности с V по начало IX века чаще всего означает монастырского старца. Институт «духовного отца» в то время представлял собою монастырское старчество, так что старчество — ранняя форма «духовного отца». Старец являлся не только «духовником» в тесном смысле слова, т. е. лицом, принимающим исповедь, но руководителем всей жизни монаха. Ясно, что такой руководитель не мог назначаться, а избирался свободно ищущим духовного руководства. Так, авва Исайя говорит: «При выборе (старца) не на того обращаю внимание, кто преклонных лет уже, но кто убелен ведением и опытностью духовною». Таковые духоносные наставники необходимы нам потому, что в силу нашей общей греховности, мы часто не можем различить воли Божией. Духоносный наставник, сознавая, что передает Волю Божию, облекает послушника конкретным послушаниями, которые, в случае искреннего исполнения, способны не подавить, а очистить и закалить его собственную волю и очистить сердце от страстей. Такие послушания даются каждому свои, в соответствии с внутренним миром послушника. Отсюда и пресловутая необычность тех послушаний, примеры которых мы встречаем в патериках и отечниках. Современное же лжестарчество нередко гонится только за этой «экстравагантностью» приказания, и ее неопытные люди принимают признаком святости, чуть ли не самым важным. Вместе с тем, наряду с наставничеством духоносным, есть наставничество, так сказать, человеческое, которым мы не можем пренебрегать. Если первое духовничество воистину Божественно, а следовательно — непререкаемо и, по сути дела, ничем непроверяемо, то второе основано на опыте духовной жизни конкретного пастыря — духовника и его паствы, и не влечет за собой безусловного подчинения.

  4