Последние отзывы

  39  

Бараташвили не ответил.

— Почему вы не отвечаете?

— Я плохо понял ваш вопрос. К сожалению, я лишен возможности отвечать вам до тех пор, пока вы не пригласите грузинского переводчика, — сказав это, Георгий Бараташвили поднялся и поклонился, собираясь удалиться. Но его остановила Апраксина.

— Гамарджоба, батоно! — заявила она, поднимаясь с места и направляясь к нему с протянутой для рукопожатия рукой. — Я есть ваш грузинский переводчик!

Инспектор Миллер и Георгий Бараташвили оба окаменели от удивления. Апраксина взяла обеими руками руку Георгия Бараташвили и энергично потрясла ее.

— Ну что же вы стоите? — перешла она на немецкий. — Садитесь и начнем все сначала.

— Да, понимаю. Но отвечать я буду только по-грузински! — сказал Бараташвили и уселся с гордым видом, как орел на скалу. Затем он заявил по-грузински, что готов рассказать, как и почему оказался в Германии. — Переведите инспектору и постарайтесь сохранить своеобразие моего языка! Иначе я вынужден буду требовать другого переводчика.

— Как скажете! — Она повернулась к Миллеру и, прикрыв глаза, произнесла нараспев: — Господин Бараташвили сказал: «Я вам поведаю, почтеннейший батоно, как занесло меня во время оно в сию гостеприимную страну, то есть в Германию, зачем и почему».

Инспектор кивнул.

Бараташвили продолжил по-грузински, что он знал о наличии родственников в Германии и поэтому выбрал ее страной для постоянного жительства.

Апраксина на минуту задумалась, а затем перевела на немецкий, опять же нараспев и в рифму:

— Господин Бараташвили говорит: «У нас в роду все князи и княгини; я с детства слышал о княгине Нине и встретиться, конечно, с ней мечтал: я эмигрировал — и перед ней предстал!»

Бараташвили на миг снова опешил, но, увидев, что инспектор записывает за ней как ни в чем не бывало, собрался и стал ждать следующего вопроса.

— В каких отношениях вы были с покойной княгиней Кето, вашей теткой?

Бараташвили ответил, что она встретила его гостеприимно как родственника, они сразу стали близкими людьми, как это принято в грузинских семьях.

Апраксина гортанно произнесла:

— «Она мне стала как родная мать! Но надо знать, чтоб это понимать: грузины ценят родственную честь; в веках так было и сейчас так есть!»

— Что за чушь вы городите? — возмутился Бараташвили. — Что это за перевод? Почему вы все время говорите в рифму и таким нелепым стилем?

— «Нелепым стилем»? — возмутилась Апраксина, переходя на русский. — И это мне говорите вы, грузинский князь, как вы тут изволили намекнуть? Мне — переводчице бессмертного «Витязя в тигровой шкуре» несравненного Давида Гурамишвили?!

— О! Тогда примите мои извинения! — почтительно склонил перед нею горбоносую голову Бараташвили. — Но все-таки нельзя ли переводить как-нибудь попроще, ну хотя бы не стихами? Я не хочу, чтобы инспектор принял меня за идиота.

— В таком случае, говорите по-русски. Уж им-то мы оба владеем одинаково хорошо!

— Ладно уж… Пусть будет русский.

— Вот и отлично. Итак, расскажите нам все о себе: где и когда вы родились, кем и где работали в Советском Союзе?

— Я предвидел все эти вопросы и принес с собою копию анкеты, которую заполнял, когда подавал прошение о предоставлении мне политического убежища. — Он широким жестом выложил на стол перед инспектором несколько листов анкеты и снова уселся на стуле, уперев ладони в широко расставленные колени — в этой позе, со вздернутыми вверх острыми плечами, снова удивительно напоминая гордого горного орла, сидящего на краю скалы. Впечатление немного портила кудрявая челка, спадавшая на его смуглый лоб, но что делать — сейчас все носили такие…

Апраксина обошла стол, стала за спиной инспектора и стала через его плечо читать анкетные листы.

— Простите, но в анкете вы пишете, что родились в Ленинграде, а учились и работали в Москве?

— Так оно и есть.

— Тогда почему вы требовали грузинского переводчика?

— Из патриотизма! Я грузинский патриот, я боролся за отделение Грузии от СССР!

— Ну, настоящий грузинский патриот навряд ли стал бы за это бороться… — пробормотала Апраксина. — Впрочем, мы тут собрались не о политике рассуждать и не об истории отношений Грузии и России! — Она жестом успокоила встрепенувшегося было Бараташвили. — Итак, если я вас правильно поняла, вы были в прекрасных отношениях с покойной княгиней Кето и ныне здравствующей княгиней Ниной?

  39