120 
Если бы Илларион Забродов в свои годы принял решение устроиться шеф-поваром в какой-нибудь московский ресторан, то его приняли бы с распростертыми объятиями. Готовить он умел и любил. Ему всегда, к удивлению знакомых и приятелей, удавалось накрыть стол быстро и красиво. Всякая работа его увлекала. Нож сверкал в его руке, мясо резалось тонкими ломтиками и тут же раскладывалось на большие блюда.
Пятнадцать минут — и большой стол, за которым могла уместиться компания человек в пять-шесть, постепенно приобретал праздничный вид. В духовке потрескивало жаркое, аппетитные запахи наполняли кухню.
Илларион заглянул в духовку, проверил, хорошо ли запеклось мясо, отключил плиту. Мясо он решил достать из духовки горячим. Он не смотрел на часы, чувствовал время как спортсмен, бегающий на средние дистанции, то есть как стайер. Ошибка могла быть в несколько секунд, не больше.
— Вот, порядок, — ставя тарелки на стол, произнес он.
Взял бутылку виски, отвинтил пробку. Напиток перелил в графин, а в бутылку из-под виски налил крепко заваренный чай. Предварительно Илларион его отфильтровал. Содержимое граненой бутылки было точно такого же цвета, как и содержимое графина. Две бутылки лучшего коньяка, бутылку виски и бутылку красного французского вина Илларион поставил в центр стола. Рядом расположил бокалы. Затем отошел к книжному стеллажу и, склонив голову на бок, посмотрел на творение своих рук. Стол выглядел празднично, не хватало разве что букета цветов.
Илларион улыбнулся: «Я пригласил не женщину, а боевого товарища. Цветы в такой ситуации ни к чему. Хотя за такой стол можно пригласить и самую избалованную, капризную даму, и почти любая ее фантазия была бы удовлетворена».
Илларион переоделся. На нем теперь были брюки, белая рубашка. Не хватало только смокинга и бабочки.
Забродов услышал, как во двор заезжает машина. По шуму мотора узнал машину Мещерякова.
«Подниматься Андрей будет две минуты, — Илларион на этот раз посмотрел на часы, на секундную стрелку. — Она должна сделать два круга, Мещеряков дважды нажмет на кнопку звонка. Что ж, к встрече гостя я готов».
Илларион нажал клавишу музыкального центра. Из колонок полилась классическая музыка — мощная и торжественная увертюра Россини.
«Андрей такую муху не любит, он гость, а я сторона принимающая».
Когда секундная стрелка закончила второй круг, в квартиру дважды коротко позвонили. Илларион, идя к двери, взял легкий столовый нож и швырнул в спил дерева — в мишень. Нож вошел сантиметров на десять, стальная ручка еще вибрировала, когда Илларион открывал дверь. В пороге стоял Мещеряков в светлом плаще, в сером костюме, при галстуке. На лице плавала загадочная улыбка.
— Проходи, — учтиво, как метрдотель дорогого ресторана, произнес Илларион, отступая к стене.
Мещеряков вошел в квартиру. Илларион принял плащ, спрятал его в шкаф.
— Хочу помыть руки.
— Пожалуйста, проходи, где туалет известно — прямо, затем направо.
— Ты это чего, Илларион? — осведомился Мещеряков.
— Я пригласил тебя в гости. Чувствуй себя как дома, любой твой будет удовлетворен.
Мещеряков глянул на стол и присвистнул:
— А я привез бутылку коньяка!
— Коньяк у меня есть, но бутылку приму. Тем более, что ты должен.
— Я тебе? — изумился Андрей.
— Память у вас, товарищ полковник, стала девичьей. Три недели назад вы мне проспорили бутылку…
— Я тебе ее и привез.
— Значит, с памятью полный порядок?
— Честно говоря, я не помню, — Мещеряков наморщил лоб, затем взглянул на стол. Там было два прибора. — Илларион, все это мы должны съесть вдвоем?
— Если хочешь, можем кого-нибудь пригласить.
— Нет, не хочу. Кстати, я голоден, как койот.
— Это хорошо. Люблю смотреть, как люди поглощают пищу.
— Тебе не жалко?
— Я же для тебя старался.
Когда Мещеряков помыл руки и подошел к столу, Илларион отодвинул стул.
— Присаживайтесь, товарищ полковник. Думаю, вы будете пить коньяк.
— Да-да, коньяк, — Мещеряков выбрал самый дорогой напиток из стоявших на столе.
— Ну, тогда поехали. Может, для начала виски или водки — самой простой? У меня в холодильнике есть, держу специально для сантехников.
— Нет, что ты, как можно! Разве что потом…
— Ты имеешь в виду, Андрей, когда все это выпьем? Мещеряков кивнул и сглотнул слюну. Над столом и в гостиной витали настолько ароматные запахи, что слюна, заполняющая рот, даже мешала языку двигаться.
120 
