Особенно,... 
74 
В недрах металлического дверного полотна что-то прожужжало, а затем хрустнуло. Илларион потянул за ручку, дверь открылась.
— Попробуйте еще разок.
На этот раз Илларион воспользовался кодом, и опять дверь покорилась.
— Как вы это делаете?
— Все очень просто.
— Пес ваш, кстати, лаял, разбудил меня. Да так громко, словно на него кто-то напал.
— Серьезно?
— Да-да, — сказал сосед, разглядывая цифры кодового замка.
— Что-то здесь не так. Может, кот под дверью ходил, на чердак пробирался?
Илларион быстро поднялся наверх. Уже на втором этаже в душе появились смутные подозрения. Когда же он поднялся на четвертый и не услышал лай своего добермана, то убедился в своих предположениях.
«Что-то стряслось!»
Он остановился перед дверью. Затем присел на корточки и увидел царапины на цилиндре замка. Одна царапина поблескивала. И тут, втянув воздух, он уловил еле различимый, но до боли знакомый запах сожженного пороха.
Забродов весь подобрался, бесшумно извлек из кармана ключи. Резко открыл дверь, прижался к стене. Его пес с простреленной головой лежал в луже темной крови почти у самого порога. Илларион опять втянул воздух. В квартире порохом не пахло.
«Значит, стреляли с площадки!»
Было ясно, пес мертв. Илларион осмотрел площадку, гильзы нигде не было. Затем аккуратно переступил порог, боясь вступить в темную загустевшую кровь, аккуратно прикрыл дверь. На журнальном столике лежали две пачки долларов, перетянутые цветной резинкой, те самые, которые ему предлагали в парке.
«Уроды!» — подумал Забродов.
И тут телефон ожил.
— Ну, как тебе? — даже не дождавшись вопроса, осведомился звонивший.
Телефон, конечно, слегка искажал голос, но эту интонацию Забродов запомнил хорошо — так говорил незнакомец в парке, стоя с ним на аллейке. Илларион вспомнил его взгляд, брошенный на добермана.
— Я же говорил тебе, согласиться все равно придется, и лучше сделать это раньше, меньше будет жертв. Деньги ты уже взял, — голос звучал насмешливо.
— Эти деньги я засуну-таки тебе в задницу, — абсолютно спокойно произнес Илларион, понимая, что нельзя сейчас нервничать, что нервозность — признак слабости. Боятся уверенных в себе и невозмутимых людей.
— Тебе не жаль пса?
— Мне его жаль в тысячу раз больше, чем таких уродов, как ты! Запомни это, мы с тобой еще встретимся.
— Лучше тебе со мной не встречаться, — так же спокойно, как Забродов, произнес незнакомец. — Я тебе все объяснил, ты знаешь, что делать. И если будешь артачиться, не послушаешься умных людей, то жди новых неприятностей. Тебя самого пока еще не трогали. А если ты так любишь животных, то заведи себе другого пса, этих денег тебе хватит с лихвой.
И тут же связь оборвалась. Все время разговора Забродов смотрел на определитель номера, но тот так и не выдал цифру. Звонили по телефону с прерывателем.
Илларион стоял минут пять неподвижно Но это было не оцепенение. Его глаза медленно скользили по комнате, отыскивая малейшее несоответствие тому, к чему привык сам хозяин. Все находилось на своих местах, лишь только ворс на ковре лег в другую сторону — это подходил к столику человек, положивший туда деньги.
Илларион заглянул под ковер. Он понимал, если его предупредили о неприятностях, то не стали оставлять их источник на виду. Беда с доберманом уже случилась, деньги положили на стол, значит, они были в квартире достаточно долго.
«В комнате ничего не трогали, — отметил про себя Забродов, — лишь положили деньги и вышли вон».
Настала очередь прихожей. Забродов включил все лампочки, какие только там были, взял в руки переноску и принялся ею освещать стеллажи — полку за полкой, присматриваясь к тонкому слою пыли, к тому, как там стоят книги. Он добрался до самого конца, где стояла стремянка. Сам он на нее никогда в ботинках не лазал, лишь босиком или в домашних тапочках. Теперь же отчетливо виднелась полоска от черной резины на одной из ступенек.
«Наверху! — подумал Илларион, и яркий свет переносной лампы тут же ударил в верхние полки. — Вот тут».
Он расставил стремянку и вскарабкался к самому потолку. Возле связки журналов «Новый мир» за 1988 год пыли на полке практически не было, хотя подшивку ставили назад очень аккуратно — так, что она ни на миллиметр не выступала, ни западала.
«Вы, конечно, ребята хитрые, но не очень, — Забродов вытащил подшивку, со мной ваш номер не прошел».
74 
