Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
121 
– Кто ждет, тетя Маша? – спросил Юрий. “Ну вот, – подумал он. – Провел тихий вечерок. Водочки выпил, телевизор посмотрел…"
– Говорят, знакомые, – ответила соседка. – Я их к себе провела, чайком угостила… Знаю ведь, что ты задержаться можешь. Чего, думаю, людям под дверью топтаться? Тем более, издалека они, сразу видно…
«Бред какой-то, – подумал Юрий. – Кого еще принесло на мою голову? Он выпустил ключ, оставив его торчать в замке, и на всякий случай запустил правую руку под пиджак, положив ее на рукоятку пистолета. – Вот смеху было бы, если бы меня в ментовке обыскали, – пронеслась по краю сознания шальная мысль. – Ствол-то этот с убитого милиционера снят. Тут бы мне никакие бекешинские деньги не помогли…»
Позади стоявшей в дверях своей квартиры тети Маши возникла еще одна фигура, на сей раз мужская. Свет падал на этого человека сзади, мешая разглядеть лицо, ни Юрию показался знакомым этот коренастый, почти квадратный силуэт с крупной лохматой головой.
– Ну, чего уставился? Не признаешь? – знакомым прокуренным басом осведомился обладатель силуэта и привычным жестом полез в бороду – чесаться.
– Мать честная! – сказал Юрий. – Ничего себе сюрприз!
– Это, брат, еще не сюрприз, – очень довольный произведенным эффектом, сообщил Петрович. – Сюрприз – вот!
Тетя Маша отошла в сторонку, чтобы не мешать встрече, и он выдвинул у себя из-за спины потупившуюся Татьянку, Это действительно был сюрприз, но в первую минуту Юрий растерялся, не зная, к какой категории этот сюрприз отнести – приятных или не очень. Впрочем, он очень быстро опомнился, обругал себя скотиной и, широко улыбаясь, распахнул объятия – видеть этих двоих ему было по-настоящему приятно.
Петрович облапил его, как медведь-шатун, но, вопреки ожиданиям Юрия, сдавливать и ломать ребра не стал. Юрий заметил, что он бережет живот, и сразу же вспомнил о полученном Петровичем ножевом ранении.
– Слушай, – продолжая похлопывать Петровича по обтянутой смешным бордовым пиджаком с золотыми пуговицами каменной спине, спросил Юрий, – ты откуда взялся? Ты же в больнице должен лежать, симулянт!
– Черта я там не видал, в этой твоей больнице, – проворчал Петрович. – Скучища, каждый божий день уколы в задницу шпыняют, а вместо жратвы пустая перловка. Свалил я оттудова. Как только мало-мало ходить начал, так сразу же и свалил. Чего, думаю, дожидаться, пока меня прямо на больничной койке до конца дорежут?
– М-да, – сказал Юрий и повернулся к Татьянке. Татьянка от объятий уклонилась. Голову она упорно держала опущенной, а в качестве приветствия протянула Юрию сложенную щепотью ладонь. Одета она была по-городскому – в джинсы, футболку и новенькие кроссовки, и от этого выглядела как-то непривычно. “Ну и ну, – подумал Юрий. – Вот уж действительно сюрприз”.
– Замучила она меня, – басил на заднем плане Петрович, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что его голос наверняка был отлично слышен на всех пяти этажах. – Дяденька Юрий Лексеич да дяденька Юрий Лексеич… Вынь и положь ей дяденьку Юрия Лексеича! Прямо с ножом к горлу пристала. Вдруг, говорит, с ним чего случилось… Ну, вот он, твой дяденька Юрий Лексеич, любуйся! Цел и невредим, и вдобавок расфуфырен, что твой павлин… И главное, с бутылкой! Как знал, что гости его дожидаются.
– Да ну вас, дяденька Петрович, – едва слышно прошептала Татьянка, не поднимая головы. – Вечно вы все выдумываете, ни с каким ножом я к вам не приставала…
– Ну не приставала так не приставала, – покладисто сказал Петрович. – Значит, это я к тебе приставал.
– Слушайте, славяне, – сказал Юрий. – Может быть, мы все-таки зайдем в квартиру?
– Так кто же против?! – воскликнул Петрович. – Это ж Ты дверь не открываешь, держишь, понимаешь, народ на пороге…
Юрий отпер дверь и впустил гостей в прихожую.
– Только учтите, у меня там не хоромы, – предупредил он и повернулся к тете Маше.
– Спасибо, тетя Маша, – сказал он. – Опять вы меня выручили.
– Да какое там – выручила! – махнула на него рукой соседка. С ее губ все еще не сошла умильная улыбка, с которой она наблюдала за имевшей место на площадке сценой. – Мне самой веселее, а то одна целый день, как коряга… Девчонка хорошая такая, тихая, воды не замутит, сразу видно, что без дури этой теперешней в голове. Степан Петрович мне сказал, что одна она, сирота круглая…
Юрий нетерпеливо переступил с ноги на ногу, почти уверенный, что тетя Маша сейчас по народному обычаю пустит слезу, но соседка его удивила. Она вдруг подошла поближе, поманила Юрия к себе и, когда тот пригнулся, понизив голос, спросила:
121 
