Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
88 
– Надо немедленно сообщить в районную администрацию или самому губернатору, – ляпнул наивный егерь.
– Думаешь, без их ведома кто-нибудь решится на такое? Смешной ты человек! С ними организаторы договорились в первую очередь. Сначала превратили тебя в серийного маньяка-убийцу, а затем пообещали убрать, чтобы начальники могли спокойно охотиться. Разумеется, выторговали себе за это лакомый кусочек заказника. Если ты теперь сдашься властям, то в тюрьме можешь не дожить даже до первого допроса. У таких серьезных деятелей наверняка все схвачено. Мы с тобой можем попробовать пробраться в Москву. Там у меня есть надежные друзья, они тебя в буквальном смысле сделают другим человеком. Но тогда Междуреченску конец. Мало было здесь начальничков с ружьями, так еще иностранцы объявятся! Знаю я их. У себя дома каждую травинку берегут, а у нас за свои деньги готовы после себя лунную пыль оставить. Не все, конечно, но и таких хватает. Я вот думаю, ты же, Петрович, целый полк солдат за нос водил, неужели мы с десятком бандитов не совладаем? Нам бы того киллера живым взять и хорошенько допросить, выбить у него имена заказчиков или хотя бы посредника. Если выведем мерзавцев на чистую воду, то и с тебя снимем подозрения, и строительство прекратим. С четырьмя трупами им никакой губернатор не поможет…
После того разговора прошло несколько дней. Рана уже почти не беспокоила Комбата, хотя внешне она смотрелась устрашающе. Не хватало иглы хирурга, чтобы привести ее в порядок. Рублев утешил себя тем, что собачьи укусы тоже не зашивают – и ничего, затягиваются. Они много ходили по лесу, то вместе, то по отдельности, однако всякий раз безуспешно. И наконец, когда Рублев в порядке очереди стряпал незатейливый ужин, из-за темнеющих деревьев, подобно громадной летучей мыши, вынырнул Чащин и, задыхаясь от быстрой ходьбы и возбуждения, выпалил только одно слово:
– Нашел!
Глава 25
Новое место произвело на прибывших рабочих удручающее впечатление. Из автобуса их выгрузили посреди чащи, где деревья тесно обступили дорогу, оставив просвет лишь для легкового автомобиля. С вещами в руках они долго шли по лесу и наконец оказались у неширокой быстрой реки. Чуть поодаль от берега стояли два кирпичных домика. Один, поменьше, – для охраны, второй, побольше, – для рабочих. Дома возвели торопливо, за неделю, они лишь укрывали людей от дождя и холода. Ни электричества, ни воды к ним не подводили. Дом рабочих состоял из прихожей, кухни и трех комнат, двух больших и одной маленькой – для Райхлина. В комнатах стояли добротные русские печи, которые должны были спасать людей от лютых зимних морозов. Спасать их от скуки хозяева даже не подумали или посчитали напрасным занятием. Они ведь сюда работать приехали, а не развлекаться. Впрочем, с десяток оснащенных удочек были свалены в углу прихожей.
В комнатах для рабочих стояли простые панцирные кровати, некоторые с настолько ослабшими пружинами, что под тяжестью людей они прогибались до самого пола. Казалось, кровати взяли на свалке, куда их вышвырнули после первого за последние сорок лет обновления интерьеров в доме отдыха. Постельные принадлежности, видимо, подобрали на той же свалке. В комнате Райхлина все было гораздо пристойнее: нормальный диван, благоухающее белье, даже однотумбовый письменный стол. Владельцы сразу продемонстрировали, что инженер – белая кость и рабочие должны не дружить с ним, а завидовать ему. Разобщить инженера и рабочих решили на всякий случай – вдруг Райхлин опять вздумает обокрасть хозяев.
Из охранников с персоналом напрямую контактировал Тарзан, остальные могли лишь приказывать и наблюдать. Да и Тарзан не был уверен, что за ним не следит пара цепких глаз. Ведь сами по себе рабочие не могли красть рубины. То есть они были способны сунуть найденный самоцвет в карман и любоваться им под одеялом. Или устроить тайник и прятать туда камни. А как их оттуда достать? Рабочие даже ориентировочно не знали, куда их привезли. В дороге были зашторены не только боковые окна, но и кабина водителя. Можно было, конечно, забрать камни из тайника сразу перед отъездом, но их пригрозили обыскать и накормить слабительным. Взглянув на рожи охранников, можно было легко догадаться, какая судьба ждет человека, попытайся он украсть драгоценности. Хорошо, если сразу убьют, а то ведь могут дать волю своим садистским наклонностям.
Лишь связка “рабочий – охранник”, когда один крадет, а другой вывозит, таила реальную угрозу. Поэтому охране было категорически запрещено контактировать с рабочими. На этом настоял Коровин, хотя Тарзан отнесся к его словам скептически. В уголовной среде за крысятничество, то есть за кражу у своих, всегда наказывали жестоко. Посягнуть же на добро авторитета было равнозначно самоубийству. Коровина мало кто из бандитов воспринимал всерьез. По некоторым признакам они определили, что делами скрытно руководят очень серьезные люди, скорее всего те самые, которые позволили кормиться им на своей территории. Подчиненные Тарзану братки скорее дали бы отрубить себе руку, чем протянули ее за драгоценностями. К тому же охрана понятия не имела, какие именно сокровища таит междуреченская земля.
88 
