105 
– Зачем? – Судья пожал жирными плечами. – Он работает по ночам и очень шумит. Зачем мне в доме такая вещь? Туда смотри. – Он протянул куда-то в сторону руку, выставив жирный указательный палец. Наброшенное на плечи пальто попыталось сползти, и он придержал его свободной рукой. – Трубу видишь? Там была котельная и ремонтные мастерские. Станок в подвале котельной.
– Умно, – кивнул Роман. – А охрана?
– Обижаешь, дорогой, – Судья развел руками. – У моих людей там лагерь. Казарменное положение, понимаешь?
Роман не ответил. Он снова курил, задумчиво глядя на трупы, рядком лежавшие под навесом в глубине двора. Тела накрыли брезентом, из-под которого торчали только ноги в ботинках армейского образца. Вторая слева пара ног была обута в высокие желтые бутсы со шнуровкой почти до середины голени и высокой рубчатой подошвой со сложным рисунком протектора. Аяз успел вернуться из своей поездки на уничтоженный пост в ущелье как раз вовремя, чтобы получить причитавшуюся ему пулю. Впрочем, подумал Роман, это мог быть и осколок. Судье теперь долго придется приводить свой дом в порядок. Пожалуй, до того самого дня, когда подойдет его черед отправиться вслед за своими бородатыми джигитами.
Труп араба лежал особняком, накрытый рогожным мешком, на котором уже проступили темно-бордовые пятна. Роман снова испытал непреодолимое желание подойти к нему и смачно плюнуть на то, что осталось от головы наемника. Он никак не мог простить арабу то чувство парализующего страха, которое овладело им, когда после третьей рюмки коньяка под жареное мясо и неторопливую беседу он внезапно оказался в эпицентре чего-то, что больше всего напоминало неистовое извержение вулкана. Если бы у этого мерзавца так кстати не кончились патроны, дело могло бы завершиться совсем по-другому. Роман чувствовал, что сыт этой командировкой по горло. Конечно, приказ есть приказ, и работа есть работа, но сейчас Роман мечтал только об одном: снова оказаться в тепле и холостяцком уюте своей московской квартиры, из окна которой в хорошую погоду был виден шпиль Останкинской башни, почти достающий до неторопливо плывущих над городом облаков. Вид диких гор и убогих полуразрушенных селений, жители которых днем бесцельно слонялись по своим подворьям, а по ночам брали в руки оружие и шли убивать русских, вызывал у него физическую тошноту. Ну на кой черт, спрашивается, России эти горы?
– Надо прогуляться туда, – сказал он после долгой паузы.
– Куда, дорогой? – встрепенулся Судья, который тоже думал о чем-то своем.
– В твою котельную, куда же еще. Ты не забыл, что груз надо срочно подготовить к отправке? Твои люди, насколько я понимаю, заняты все до единого, так почему бы и нам не заняться делом? Или ты боишься, что это повредит твоему авторитету?
– Э, дорогой, зачем такое говоришь? Знаешь, что повредит моему авторитету?
– Знаю, – ответил Роман. – Если бабки кончатся, это очень сильно повредит твоему авторитету.
– Вот! – воскликнул Судья с непонятным воодушевлением. – Слушай, с тобой приятно говорить! Ты умный человек, дорогой. Может, останешься? Будем вместе работать, а?
– Нет уж, уволь, – Роман с улыбкой покачал головой. – Знаешь, как у нас говорят? Где родился, там и сгодился.
– Правильно говорят, – согласился Судья. Они снова обогнули дом, спустились по уступчатой, вымощенной камнем дорожке к узорчатым железным воротам и вышли на улицу, где все еще стояла темно-зеленая пятидверная “нива”, на которой приехал Роман.
– Хорошая машина, – желая польстить гостю, сказал Судья.
– Дерьмо это, а не машина, – отозвался Роман, просовывая в салон громоздкий “Калашников”. – Знаешь, какая у меня в Москве? Джип с пятилитровым движком. Кондиционер, радиотелефон и вообще все, что можно придумать. Тридцать косарей за него отвалил. Не машина – зверь.
Судья уважительно поцокал языком и с трудом втиснул свое тучное тело на переднее сиденье “нивы”. В глубине души он был уверен, что Роман привирает по поводу своего автомобиля, хотя и не понимал, зачем ему это нужно. Кто их поймет, этих русских? С ними всегда так: то они выглядят полными идиотами, которых не обведет вокруг пальца только ленивый, то вдруг удивят небывалой, почти нечеловеческой хитростью… Устраиваясь на сиденье, Судья как бы невзначай запустил руку в глубокий карман пальто и прикоснулся к рубчатой рукоятке браунинга. Роману он не доверял ни на грош и сильно подозревал, что тот прибыл вовсе не для того, чтобы заново наладить уничтоженный канал доставки. В глубине души Судья был почти уверен, что группу полковника уничтожил сам Роман или кто-то, кто работал с ним в паре. Возможно, Москва приняла решение по-быстрому свернуть производство. Это, конечно, были только домыслы, но Судья был начеку с того самого момента, как в его доме появился этот подозрительный гость, и старательно создавал образ трусоватого и недалекого простачка, чтобы в решающий момент у него было чем удивить московского майора.
105 
