47 
Это были привычные мысли, которые ровным потоком, сменяя одна другую, пробегали по поверхности сознания. Но сегодня под этим верхним слоем полковник ощущал какое-то неприятное шевеление, словно в темных глубинах его мозга проснулось и разминалось, готовясь вынырнуть и сожрать всех с потрохами, некое реликтовое страшилище, утыканное шипами и покрытое темной слизью. Свалить пожар в хозяйстве Славина на обычную пьяную безалаберность было проще всего. Поразмыслив над этим, полковник пришел к выводу, что попойку и случайный поджог можно было бы считать подарком. А что, если это происшествие было как-то связано с тем, чем втайне занимались Славин и его подручные по приказу полковника? Неужели чеченцы решили сменить канал доставки и поставили его, полковника Логинова, в известность о своем решении вот таким не совсем обычным способом? Странно… Вряд ли они могли отыскать что-то лучшее и более безопасное, чем переправка денег в гробах. “Груз-200” – это, знаете ли, штука священная и неприкосновенная. Кому придет в голову искать что-то в прибывающих с войны цинковых гробах? Помимо религиозных табу и уважения к погибшим, существуют такие вещи, как элементарная брезгливость. Нет, надежнее этого просто ничего не придумаешь. Тогда в чем дело?
Внезапно полковника осенило, и он ощутил небывалую, давно не испытанную легкость во всем теле, особенно в мышцах ног. Ноги поняли все даже раньше, чем мозг успел до конца осмыслить мелькнувшую догадку. Они, уже начавшие понемногу слабеть ноги пятидесятилетнего человека, разом помолодели лет на тридцать и теперь готовы были со страшной скоростью нести полковника Логинова прочь от этого места.
– Стоять, – сквозь зубы процедил полковник.
Отданная вслух команда заставила его немного прийти в себя. Он остановился, переводя внезапно сделавшееся тяжелым и учащенным дыхание, снял кепи и утер рукавом бушлата разом вспотевший лоб.
В голове у него, как пузыри со дна гнилого болота, всплывали и лопались на поверхности сознания знакомые с детства перлы народной мудрости, которые все, кого он знал, и сам он в том числе, постоянно к месту и не к месту вворачивали в любой разговор. До поры кувшин воду носит. Шила в мешке не утаишь. Сколь веревочке ни виться, все равно конец будет…
Если где-то в Москве кто-то наконец наткнулся на один из отправленных им гробов, федералы вполне могли предпринять расследование. Оставалось непонятным, как они могли выйти на чеченцев, минуя его, полковника Логинова, но, раз он до сих пор был цел и невредим, так оно, видимо, и произошло. Чеченцев спугнули, и они принялись с присущей им решительностью рубить концы. Это могло означать только одно: за жизнь полковника Логинова теперь никто не дал бы и ломаного гроша. Славин и его придурки были просто исполнителями, мелкой сошкой. Они понятия не имели о том, что именно находится в гробах, которые они собственноручно грузили в транспортные вертолеты на полевом аэродроме, и тем не менее их прикончили, а трупы сожгли. В том, что его подручные мертвы, полковник почти не сомневался. Будь это не так, они непременно крутились бы возле огня, имитируя бурную деятельность, оправдываясь и возмущаясь. Но их нигде не было, они даже не потрудились отогнать от пылающего дома машину… Не в самоволку же они ушли, в самом-то деле!
Полковник вдруг заметил, что столбом стоит посреди разрушенной, совершенно нежилой улицы, сжимая в руке бесполезный пистолет. Он не помнил, как вынул оружие из кобуры, но оно было у него в руке и даже стояло на боевом взводе. Тело действовало само, махнув рукой на парализованный ужасом мозг, и это было из рук вон плохо. Так можно было наломать дров.
Он мысленно приказал себе успокоиться и думать, но из этого мало что вышло. Для того чтобы думать, у него было маловато информации. Он даже не знал, верна ли его догадка. Возможно, он напрасно перепугался, и трое божедомов уже наутро приплетутся к нему с виноватыми, бледными с перепоя, помятыми мордами. Ах, как это было бы чудесно! Можно было бы ограничиться парой зуботычин, спустить дело на тормозах и с чистой совестью заняться сворачиванием бизнеса. Денег он заработал предостаточно, а риск сделался непомерно большим. Хватит, господа, хватит Лечь в госпиталь, сунуть главврачу куш и выйти в отставку по состоянию здоровья. Вернуться домой и весь остаток жизни стричь купоны и ловить рыбку на подмосковной даче – что может быть лучше? А крепкий тыл нашим доблестным передовым частям пусть обеспечивает кто-нибудь другой.
47 
