99 
– Я поставлю на ноги всех, – сказал он. – Клянусь, мы поймаем этого шакала.
– Не надо его ловить, – устало произнес Роман. – К черту! Его надо просто пристрелить и для надежности отрезать голову. Без разговоров! А потом сжечь.
Судья внимательно посмотрел на него поверх коньячной рюмки.
– Боишься, дорогой?
– Нет, – соврал Роман. – Просто немного беспокоюсь.
* * *
Глеб опустил бинокль и со вздохом облегчения вернул на место сдвинутые на лоб дымчатые очки. Глаза у него ломило от напряжения, а все тело основательно затекло от долгого сидения в одной и той же неудобной позе. Не вставая с места и не меняя положения тела, он проделал несколько упражнений на расслабление, усвоенных им еще в учебном центре спецназа в те благословенные времена, когда все в жизни казалось простым и ясным, как изображение на экране черно-белого телевизора: вот друзья, а вот враги, и нечего разводить философию, в армии не место вечно сомневающимся философам… Он вспомнил свои юношеские мечты когда-нибудь дослужиться до генерала и подумал, что тогда, в самом начале его карьеры, все складывалось в общем-то наилучшим образом. Сейчас он мог бы командовать теми, кто брал штурмом Грозный, будучи по-прежнему уверенным в своей правоте и в том, что любого противника можно сломать массированным артиллерийским огнем и атаками танковых колонн.
Подумав о штурме, он снова поднес к глазам бинокль и в тысячный раз осмотрел театр предстоящих военных действий.
Дом был добротный и красивый. Он стоял на склоне в трех сотнях метров ниже того места, где засел Слепой, и господствовал над селением, как замок какого-нибудь средневекового феодала. С точки зрения обороны и фортификации это было не самое лучшее положение, но человеку с болезненным самолюбием, волей судьбы выбившемуся в ряды хозяев жизни, оно должно было казаться единственно возможным.
Дом окружала высокая стена, сложенная из дикого камня и увитая виноградными плетями. Это было очень живописно, но в бинокль Глеб отлично видел три ряда новенькой, еще не успевшей потемнеть колючей проволоки, натянутой поверх стены и предательски проглядывавшей сквозь голые плети дикого винограда.
Оба этажа большого кирпичного дома были опоясаны крытыми террасами, и по периметру крыши проходила обнесенная прочными перилами дорожка, по которой расхаживал вооруженный ручным пулеметом часовой. Еще один часовой, как маятник, бродил из стороны в сторону по террасе второго этажа, а в кустах у подножия каменной ограды Глеб заметил оборудованную по всем правилам стрелковую ячейку, над замаскированным бруствером которой время от времени начинал виться едва заметный голубоватый дымок, говоривший о том, что засевший в ней пулеметчик не может и часа просидеть без курева.
Каменистый склон, отделявший Слепого от крепости Судьи, порос редким кустарником. Листвы на кустах, конечно же, еще не было, но при известной осторожности подобраться к стене было можно. Подобраться к стене, снять засевшего в окопе пулеметчика и… И что дальше? Глеб понимал, что войти в этот дом можно только по трупам, напролом, и очень сомневался, что ему это удастся. Плотность ответного огня наверняка будет такова, что его изрешетят еще на гребне стены, и он повиснет, запутавшись в колючей проволоке, и будет дергаться под градом пуль, как какой-нибудь дервиш на базарной площади. Но время шло, и с каждой проведенной в засаде минутой в душе Слепого крепла уверенность в том, что его появление больше не является для Судьи секретом. Час назад он поймал по рации какие-то весьма оживленные переговоры, но они велись на местном диалекте, и он ничего не понял из сказанного. В целом это напоминало перекличку. Спустя десять минут после ее окончания от дома Судьи отчалила и на огромной скорости унеслась в сторону ликвидированного Слепым поста набитая вооруженными людьми черная “Волга”.
– Ты дождешься, – тихонько пробормотал он себе под нос, грея озябшие руки в карманах бушлата. – Вот сейчас эти ребята вернутся, доложат Судье о том, что они увидели, и он, если еще не совсем выжил из ума, отдаст приказ прочесать окрестности. И что ты тогда станешь делать, одинокий герой?
Из-за угла террасы показался часовой. Глеб посмотрел на часы и удовлетворенно кивнул: люди Судьи двигались по своим маршрутам с механической регулярностью заводных кукол, как фигурки на старинных часах. На протяжении одной минуты из каждых пяти с половиной задний фасад дома не охранялся никем, кроме сидевшего под стеной в сырой стрелковой ячейке курильщика. Минута – это не так уж много, но ее будет вполне достаточно для того, чтобы перемахнуть через стену.
99 
