Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
53 
– Ты ранен? – довольно безразлично спросил он.
– Порезался стеклом, когда прошибал головой окно, – так же безразлично ответил Сиверов.
– Мелочь, – сказал Батя и отвернулся.
– Мелочь, – согласился Глеб, снова закрывая глаза. Вскоре обшарпанный «форд» затормозил перед железными воротами 000 «Олимп». Рубероид снова зевнул, помотал головой и вяло сказал:
– О. О. О… Н-да, без Ботала это как-то не звучит.
Ворота бесшумно распахнулись, и «форд», сильно газанув напоследок, вкатился в ангар.
Они двинулись к заброшенному вагончику, светя себе карманными фонарями, и Глеб снова испытал мрачное удовольствие от того, как мало их осталось.
После традиционного обмена цифрами, которые изменялись каждый день, сидевший в подземелье Молоток отпер электрический замок люка, и недобитые «вольные стрелки» короткой вереницей спустились в бункер.
Шагая по гулкой потерне, Глеб подумал о том, что создатели отряда переборщили с конспирацией. «Святой Георгий» все-таки был чересчур малочисленным, это делало его более мобильным и менее заметным, но даже минимальные потери мгновенно превращали подразделение в кучку недобитков. «Правильно, – подумал Глеб, – никто и не рассчитывал на потери. Это не отделение спецназа, а банда наемных убийц, не предназначенная для ведения боевых действий. Напасть врасплох, навалиться всем скопом и замочить всех подряд, пока никто ничего не понял – вот это им по плечу, для того их вместе и собрали…»
В бункере их встретил одуревший от безделья и вынужденной бессонницы Молоток. После того как шедший последним Рубероид перешагнул через порог и с усилием прикрыл за собой тяжелую гермодверь, он еще некоторое время растерянно смотрел на серую стальную плиту, словно поджидая отставших.
– А где?.. – спросил он, кивая на дверь.
– В ауте, – сказал Рубероид, с грохотом швыряя автомат на стол для чистки оружия и с отвращением сдирая с себя бронежилет. – И дорогая не узнает, каков танкиста был конец…
– Конец танкиста был огромный, – забывшись, радостно подхватил Сапер, но осекся под тяжелым взглядом Бати, не успев полностью продемонстрировать свой поэтический дар.
– Оружие почисть, придурок, – буркнул майор Сердюк, стаскивая, наконец, с головы маску и проводя по бритому черепу большой белой ладонью. – Артист погорелого театра. Всем чистить оружие! – повысив голос, приказал он, словно командовал целым подразделением, а не какими-то четырьмя человеками.
Ощутив этот диссонанс, Батя лишь сильнее нахмурился и с треском расстегнул бронежилет.
Рубероид, стаскивая с себя сапоги и комбинезон, спросил у все еще стоявшего столбом Молотка:
– Вода горячая есть?
– Опять отключили, – безучастно ответил тот, продолжая переваривать полученную информацию.
– Вот же блин! – выругался Рубероид, с размаху швыряя на пол комбинезон. – Это потайной бункер или общежитие швейно-трикотажной фабрики?
Никто про нас не знает, а воду отключают, как по расписанию! Скоро счета из домоуправления начнут под дверь подсовывать-.
– Может, и начнут, – сказал Батя.
На столе перед ним уже была разложена чистая ветошь, тускло поблескивала старинная медная масленка, но он почему-то не спешил разбирать револьвер.
«Вот оно, – подумал Глеб, – начинается».
Он неторопливо отсоединил магазин автомата и передернул затвор, выбрасывая оставшийся в канале ствола патрон. Рыщущие по сторонам бешеные глаза майора на секунду задержались на нем, и Глеб ответил ему равнодушным взглядом, в то время как руки его, действуя сами по себе, уже сноровисто разбирали автомат.
Майор Сердюк позвонил по известному только ему телефону, чтобы договориться о встрече. Набрав номер, он стал ждать, про себя считая гудки. На одиннадцатом гудке трубку сняли, и майор услышал бесцветный старушечий голос:
– Алло. Говорите, вас слушают.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался майор, неловко закуривая одной рукой. – Передайте, пожалуйста, Оле, что звонил Саша. Я буду ждать ее на старом месте, в обычное время. Попросите, чтобы не опаздывала – я соскучился. Цветы и шампанское за мной. Передадите?
– Передам, милок, отчего же не передать, – сказала старуха.
– Вот и спасибо, – весело сказал Сердюк и положил трубку.
Веселый, бодряческий тон майора совершенно не вязался с мрачным выражением его изуродованного шрамами лица. Сидевший в своей отремонтированной машине Глеб поправил в ухе металлическую таблетку наушника и немного съехал вниз на сиденье, увидев выходящего из телефонной будки Батю.
53 
