— За «козлов» ответишь! — воскликнул Малахов и с разбега прыгнул Тюхе на спину, обхватив его всеми четырьмя конечностями.
Тюха покачнулся, но устоял. При росте в сто восемьдесят пять сантиметров он весил девяносто три килограмма и, как правило, очень твердо стоял на земле. Иметь его в приятелях было выгодно: соображал он медленно, зато в драке равных ему не было. Пятый, у которого излишне бойкий язык частенько опережал мысли, считал это Тюхино качество очень полезным и частенько прятался за его широкую спину, не переставая при этом подчеркивать собственное превосходство.
— Ответь за «козлов», а то загрызу! — грозно рычал Малахов, делая вид, что собирается вцепиться зубами Тюхе в загривок.
— Попался, урод! — подхватил Пятый и выплюнул в сугроб сигарету. Мочи попсушников!
С этим боевым кличем он подскочил к Тюхе и изо всех сил толкнул его в плечо. Обремененный скакавшим у него на плечах Малаховым, Тюха поскользнулся, оступился и с треском завалился в торчавшие из сырого ноздреватого сугроба кусты. Придавленный его весом Малахов завопил, барахтаясь в мокром снегу и хохоча во все горло. Пятый, тоже вопя и смеясь, обеими руками сгреб здоровенную пригоршню липкого мартовского снега и швырнул этот увесистый ком в распростертого на спине Тюху. Ком попал Тюхе в грудь, разом превратив его в заснеженное чучело.
— А! — возмущенно завопил Тюха. — Вот вы как, собаки волосатые! Сейчас обоих закопаю!
Обессилевший от смеха Малахов наконец выскребся из-под тяжеленного Тюхи и попытался удрать на четвереньках. Тюха ухитрился поймать его за ногу, и Малахов снова плюхнулся в снег. Пятый швырнул в Тюху еще одну пригоршню снега, а потом подскочил к приятелю, сорвал с его головы старенькую кроличью шапку и, размахнувшись, забросил ее в кусты подальше от тропинки.
— Ну, Пятый, ну, на хрена?! — обиженно взревел Тюха. — Совсем оборзел, что ли? Кто теперь за ней полезет?
— Кто, кто, — деловито отряхивая снег с кожаной куртки, сказал Пятый. — Конь в пальто. Кому надо, тот и полезет.
— Урод, — проворчал Тюха, поднимаясь на ноги и тоже принимаясь чиститься. — Блин, все шмотки насквозь промокли. Детский сад какой-то… Мне моя старуха за шапку башку отвинтит.
— Факт, — хихикая, подтвердил Малахов. — В этой шапке еще ее дед Зимний брал. Семейная, типа, реликвия.
— Заглохни, мудак, — уже без намека на шутку сказал Тюха, очень болезненно воспринимавший критику подобного рода. Семья Пантюхиных жила небогато, и угнаться за своими более обеспеченными приятелями Тюхе было тяжело.
Малахов послушно заглох, поняв, что дело может плохо кончиться. Тюха злился медленно, но, разозлившись, долго не мог успокоиться.
Кое-как отряхнув мокрый снег со своей потертой кожанки, Тюха вздохнул и, треща кустами, полез за шапкой. Его ноги при этом почти по колено проваливались в изрядно осевшие, но все еще довольно глубокие сугробы. Малахов наклонился, поднял свою папку и рукавом стер с нее снег. Пятый снова достал сигареты, закурил сам и угостил Малахова.
— Винишка бы сейчас, — сказал он. — Слышь, Тюха, может, скинемся?
Тюха не ответил. Он даже перестал трещать кустами и хрустеть снегом. Приятели посмотрели на него с легким недоумением. Тюха стоял спиной к ним метрах в десяти от тропинки, уставившись на что-то у себя под ногами. Пятому и Малахову были видны только его туго обтянутые потертой кожанкой плечи и коротко остриженный затылок с торчащими красными ушами. Поначалу Пятый решил, что Тюха никак не может отыскать свой знаменитый головной убор, но Пантюхин стоял столбом и даже не вертел головой, озираясь по сторонам. Впечатление было такое, будто Тюха ни с того ни с сего впал в столбняк, а то и вовсе превратился в одну из тех дурацких деревянных скульптур, которые устанавливают на детских площадках в скверах и дворах.
— Эй, Тюха! — позвал Малахов. — Слышь, ты чего? Чепу свою потерял, что ли?
Пантюхин молчал, продолжая стоять совершенно неподвижно. Где-то в отдалении хрипло каркнула ворона. Пятого вдруг передернуло, словно кто-то плеснул ему за шиворот ледяной воды. Из всех троих он был самым сообразительным, и поза Тюхи с каждой секундой нравилась ему все меньше. Он уже начал понимать, что произошло что-то непредвиденное.
Тюха вдруг начал пятиться, спиной вперед возвращаясь на тропинку. Примерно на полпути он зацепился ногой за какую-то деревяшку, которая сломалась с гнилым треском. Пантюхин покачнулся и взмахнул руками, удерживая равновесие.