ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>

Танцующая в ночи

Я поплакала над героями. Все , как в нашей жизни. Путаем любовь с собственными хотелками, путаем со слабостью... >>>>>




  49  

Он устало смежил горящие веки за темными стеклами очков. Подумать только, полный автобус народу, и ни одного человеческого лица! Рожи, морды, кабаньи рыла, потные куски несвежего мяса с мутными стекляшками лишенных выражения глаз…

«Не нужно было мне сегодня ехать в город, — подумал он. — Зачем я это сделал? Помнится, в тот момент мне казалось, что существует какая-то причина для этой поездки, но вот какая? Если бы вспомнить! Может быть, тогда сделалось бы хоть немного легче…» Что же это — начинаются провалы в памяти? Плохо. Это очень плохо — провалы в памяти. Он сейчас не в том положении, чтобы позволить себе роскошь не помнить, где был и что делал.

Это была правда. Он всей кожей, каждым нервным окончанием, каждой клеточкой своего тела ощущал приближение опасности. Охотники шли за ним по пятам, смерть летала над ним, сужая круги, и за каждым углом, за каждым деревом его подстерегала засада. До сих пор ему удавалось уходить от опасности, путая следы, но это не могло продолжаться бесконечно. Это было дьявольски тяжело: думать о вечном, помогать людям обрести покой и гармонию со Вселенной и при этом все время помнить о голодных псах, рыщущих в темноте у него за спиной.

Что ж, подумал он, тут ничего не поделаешь. Такова участь всех, кто несет свет в этот несчастный, погрязший в пороке и заблуждениях мир. Каждый, у кого хватает смелости выпрямиться во весь рост, каждый, кто рискует иметь собственное мнение, собственный взгляд на вещи, обречен. Это нужно принимать как данность, потому что рано или поздно псы настигнут тебя и самый быстрый и свирепый из них прыгнет тебе на плечи, повалит и вонзит клыки в беззащитную шею. И надо приучить себя к мысли, что это будет не боль и ужас, а наивысшее блаженство, доступное человеческому существу…

Ближе к конечной остановке автобус стал постепенно пустеть. Солнце уже скрылось за крышами домов, в салоне стало немного прохладнее. Под потолком загорелись пыльные плафоны, наполнив дребезжащую стеклянную коробку автобуса тусклым грязно-желтым светом. Свежий воздух врывался в открытые форточки, справа за пыльным оконным стеклом все чаще мелькали пятна темной зелени, пока не слились в сплошную полосу пригородного леса — того самого, с которым у него было связано столько приятных, хотя и несколько смутных воспоминаний.

Автобус проехал мимо милицейского «УАЗа», кособоко стоявшего на обочине дороги. Наступал вечер, и псы вышли на охоту — множество дрессированных псов со стальными клыками и когтями, с яркими бляхами на форменных ошейниках и с привычным сознанием своей вечной и неизменной правоты в микроскопических мозгах. Эти были неопасны: со всеми своими пуговицами, лычками, бронежилетами и спецавтомобилями, они были видны за версту, как новогодняя елка на Красной площади. Гораздо опаснее были другие — те, что рядились в овечьи шкуры и, затесавшись в самую гущу тупо мемекающего стада, зорко оглядывались по сторонам, подстерегая добычу.

Он отвел взгляд от окна, запустил пальцы под очки и немного помассировал набрякшие веки. Стало чуть-чуть легче. Казалось, врывавшийся в открытые окна, напоенный ароматами близкого леса воздух — воздух микрорайона, в котором он жил и по собственному разумению творил добро, придавал ему сил, наполняя усталое тело бодростью, а душу — железной решимостью следовать по избранному пути до самого конца.

Он огляделся. В опустевшем салоне автобуса оставалось человек пятнадцать, не больше. Чтобы окончательно взять себя в руки, он пересчитал их по головам. Получилось ровно пятнадцать, и он обрадовался тому, что его первоначальное предположение оказалось верным. Все-таки он был на голову выше их всех. Интересно, подумал он, кто из них с такой скрупулезной точностью смог бы с первого взгляда определить количество пассажиров, разбросанных по полупустому салону автобуса? Да никто, ответил он сам себе. Для этого нужно перестать быть бараном и сделаться человеком, а на это они не способны — во всяком случае, без посторонней помощи. Без его помощи. Он свято верил в то, что в краткий миг, предшествующий мученической смерти, каждый человек испытывает нечто вроде озарения, во время которого ему открываются все сокровенные тайны бытия. Все то, чего человек не сумел или не захотел увидеть и понять при жизни, в его последний миг предстает перед ним в одной краткой и ослепительной вспышке. Это мгновенное и всеобъемлющее познание проникает в каждую молекулу умирающей плоти, пропитывает ее насквозь и становится неотделимым от нее.

  49