Особенно,... 
54 
— Вы можете отправиться вместе с нами в Австралию, — начал я, — где станете желанными гостьями, но все же учтите две вещи. Первая — женщин там и без вас примерно в два раза больше, чем мужчин. Второе — у нас действует принцип "кто не работает, тот не ест". И вам придется именно работать.
После чего я минут десять расписывал дамам прелести труда на картофельном поле, в угольной шахте или на химкомбинате. Вообще-то на пожелавших плыть в Австралию девушек у меня уже появились несколько иные планы, связанные с работой по их специальности. И не у нас, а в Европе, правда, после прохождения курса в одном незаметном учебном заведении на окраине Ильинска. Однако следовало слегка напугать потенциальных кандидаток, чтобы остались самые решительные.
— Кто не хочет в Австралию, может отправляться в Таганрог, — продолжил я, — где сейчас пребывает русский царь со своей свитой. При желании там можно добиться очень неплохих успехов. Наконец, те из вас, кого не устраивают эти два варианта, могут возвращаться в Керчь.
Закончив выступление, я дал девушкам пятнадцать минут, чтобы те, кто понял мою речь, перевели тем, кто не понял, ну и на раздумья. После чего скомандовал:
— Желающие в Австралию — направо, в Таганрог — налево, в Керчь — остаются на месте. Вперед, девушки, выбирайте свое будущее.
Направо пошло всего восемь дам, остальные стайкой кинулись к левому борту. На месте не остался никто. Я сходил в каюту, откуда радировал на "Кадиллак", чтобы за гостьями прислали лодки, а потом со всей возможной скоростью везли их в Таганрог и возвращались сюда, где будет ждать "Чайка".
Потом вернулся на палубу, где вручил туркам ответные подарки — три зеленые пластиковые бутылки из-под "Спрайта". Правда, предварительно отклеив этикетки, а то больно жирно им будет, рабовладельцам хреновым.
Вскоре "Кадиллак" на всех парусах помчался в Таганрог, унося основную массу подаренных нам дам, а обустройством на борту "Чайки" восьмерых, пожелавших плыть в Австралию, занялась Элли.
В общем, из-за турецкого подарка мы задержались около Керчи почти на двое суток. Скорее всего, паша с беем и хотели достичь именно такого результата, потому как еще при нашем подходе из гавани вышел небольшой кораблик и на всех парусах рванул в открытое море. Через три часа мы отправили модель с телекамерой, и, когда она вернулась, убедились — судно чешет прямиком на Босфор, причем довольно быстро, со скоростью километров пятнадцать-шестнадцать. То есть к тому моменту, когда мы покинули Керчь, оно прошло порядка трех четвертей пути до Стамбула. И, значит, с учетом нашей скорости у турок будет около суток на подготовку встречи. Интересно, до чего они додумаются?
В общем, выяснилось, что постоянная времени передачи информации внутри Османской империи как минимум существенно больше суток, потому как к моменту нашего прохода через Босфор турки не успели сделать ничего. На сей раз мы проскочили его днем и на предельной скорости, помогая машинам парусами, ибо дул свежий попутный ветер. В начале и в конце пролива в нашу сторону дергались какие-то весельные посудины, но оба раза мы успевали проскочить точку встречи. Явной агрессии никто не проявлял, мы тоже вели себя как мирные люди. Когда мы вышли в Мраморное море, уже темнело.
Ночь была хоть и облачной, но иногда все же показывалась луна, так что мы и без радара кое-что видели. Ну, а радар обеспечивал обнаружение даже самых мелких кораблей километров за пятнадцать. Их нам повстречалось немало, так что путь наш представлял собой весьма извилистый зигзаг. И уже под самое утро, недалекого от Дарданелл, из-за острова Мармара наперерез нам двинулась турецкая эскадра. Судя по всему, та же самая, что повстречалась нам по пути в Венецию. Или просто такого же состава, нас подобные тонкости интересовали не очень сильно. А значение имело то, что при сохранении прежнего курса и скорости мы прошли бы перед турками впритык, метрах в пятистах, чего мне совершенно не хотелось. Так что я дал команду довернуть на два румба вправо и готовить к запуску большую неуправляемую ракету. Таких изделий на борту "Чайки" имелось четыре штуки, и они предназначались для поражения крупных береговых объектов. Попасть ими в корабль было маловероятно, но сейчас этого и не требовалось.
В предрассветной мгле полет ракеты смотрелся весьма эффектно. Она пролетела около трех километров, а потом взорвалась в воздухе метрах в трехстах перед флагманом. Тот впечатлился и постарался резко отвернуть, но, учитывая его размеры, получилось это у него не очень хорошо. А у следующего за ним линейного корабля — еще хуже, он чуть не врезался в первого. В эскадре начала нарастать неразбериха, скорость упала, и наши корабли проскочили мимо нее километрах в полутора.
54 
