93 
Как уже неоднократно упоминалось, танки в космосе не водятся. Станция «Салют» состояла в основном из алюминия. Даже меньший, чем используемый сейчас газодинамический лазер, поставленный на подвижную машину ровно за год до описываемых событий на полигоне в Неваде, сумел запросто поразить вертолет. Правда, всего с двух километров. Но ведь тогда жертву и палача разделял еще и воздух. Сейчас когерентный свет прошил легкий металл, как масло, пробуравил слой пластика, затем, все еще не теряя убойной силы, понесся (если это слово применимо к лучу) вдоль станции. Здесь он наконец стал видим, поскольку продетый насквозь воздух засветился багрянцем. В четырех метрах далее лазерный посланник нашел наконец достойную преграду, в которой окончательно увяз, – размещенные по центру баки с добавочным топливом, тем самым, которое требовалось ранее для стотысячекилометрового броска к «Аполлону-13». Баки были практически пусты, если бы они находились снаружи, их бы давно сбросили в вакуум за ненадобностью. Но выбросить их наружу через шлюзовую камеру было попросту невозможно. Поскольку емкости были именно «практически пусты», но все-таки не пусты, остатки топлива находились в парообразном состоянии, а в условиях невесомости имели еще и участки с неравномерными сгущениями. Естественно, нагрев да еще и проникший через аккуратно «высверленное» отверстие кислород породили взрыв. Точнее, из-за малого количества топлива – пожар.
Однако не забудем, что американский привет от инженера Гарина выдал серию из нескольких импульсов. Из-за расстояния и рассогласования в доли секунд они не попали в одно и то же отверстие, а сделали из кормовой части «Салюта» образцовое решето. Разброс лучей-убийц уложился в десять сантиметров. Для дальности триста километров – великолепная кучность. Кое-какие прошили навылет и на века сплавили силовые кабельные жилы. На борту тут же возникла серия коротких замыканий. Один из лучей продырявил закрепленный с внешней стороны бак с азотом. Станция начала заволакиваться паром. Хуже того, один из импульсов пережег электронный пусковик, заведующий приводом противоспутниковой пушки. Поскольку все связанные с войной узлы «Салюта» находились в режиме готовности, началась внеплановая автоматическая стрельба. Пушка системы Нудельмана выпустила три короткие очереди, после чего та же автоматика произвела ее окончательную блокировку. В автономный полет открытого космоса ушли девяносто девять крупнокалиберных пуль. Их орбиты остались невыясненными.
Как видим, даже боевые космические станции представляли собой опасные, но не слишком живучие системы.
Во всей этой металлическо-когерентной кутерьме вроде бы не оставалось места для инициативы человека. Но это было не так. На борту «Салюта», как мы помним, их размещалось трое. Несмотря на то что реакция людей, как биологических машин, в сравнении с техникой, а уж тем более с лучевыми ударами, имеет соотношение геологических периодов к дням, тем не менее внутри отсека находились не просто первые встречные-поперечные, а специально подготовленные летчики-космонавты. Да, у них не имелось времени на логическое обдумывание случившегося, и уж тем более – правильную интерпретацию. Например, командир экспедиции Владимир Шаталов принял увиденные им багряные полосы за инверсионные следы ракетных осколков. Что это меняло по большому счету? Подумаешь, он мысленно снабдил противника оружием, аналогичным находящемуся в его распоряжении. Зато он мгновенно, приблизительно за одну четвертую секунды, решил, что следует предпринять. Как всякий нормальный советский человек, в первую очередь он думал о деле, потом о жизнеспособности корабля, затем о подчиненных товарищах и уже только много позже, приблизительно на третьей секунде, о себе.
В настоящий миг дело русских космонавтов заключалось в нейтрализации вражеской боевой машины. Тем более теперь, после явного нападения, запреты, поставленные нерешительностью Земли, автоматически снялись. И, перекрывая порождаемый накатывающимся хаосом шум, командир боевой станции отдал боевой приказ. Он мог бы отдать его как положено, со всей гаммой неторопливых команд-приготовлений, но сейчас было уже не до этого цирка искусственных замедлителей.
– Огонь! – заорал Шаталов что есть мочи, ибо иначе его слабый биологический резонатор не прорвал бы блокаду рванувшегося из продырявленного бака пламени, а уж тем более слитной канонады ожившей пушки Нудельмана.
93 
