ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  147  

– Нет, я же только торпеды по образованию выстреливать обучен. Но чем парашют отличается от торпеды?

– Много, наверное, чем, – пожимал плечами лже-Скрипов.

– А отвлекаясь от деталей, – замирал в превосходстве Колокололов, – только тем, что его на спине носят.

Скрипов-Баженов снова начинал чувствовать превосходство над собой – гуманитарием – технически грамотных людей, как ранее на «Советском Союзе». А Колокололов тем временем добивал его окончательно.

– Что им управлять-то? Он как граната, дернул кольцо – и все дела. Ты гранату-то метал?

– А как же, – освежал память Баженов, – в училище проходили курс.

– Вот видишь, – радовался Колокололов, – значит, что нам мешает?

План действительно был грамотным.

50. Скороварка

Все, что нахлынуло дальше, проследовало очень быстро.

Вначале в кабине стало ярко. В белом, потустороннем свечении, словно при вспышке великанского фотоаппарата, на секунду проступили детали окружающей машинерии – даже отпечатки пальцев на пулеметных скобах можно было успеть рассмотреть и запомнить. Затем ноги лейтенанта вытянулись, соскочили с опоры миниатюрного сиденьица и упали вниз. После адской яркости нельзя было ничего разглядеть, но в нос, несмотря на большой букет пота, солярки, масла и пороха, ударил запах паленого мяса. Одновременно хлестнуло по перепонкам – нет, не сквозь вату шлема и наушники, это было еще впереди – именно оттуда, через радиоэфир, пришел гребень, краешек широкодиапазонного, неощутимого чувствами человека цунами. И пока они еще не успели поднести руки, сорвать эти предательские, убивающие хозяев динамики, даже открыть рты в ужасе ослепленной действительности, оттуда, сзади, с оставленных недавно, разрушенных и наполовину захваченных позиций прибыл новый эффект рожденного в муках джинна – сверхплотная подушка спрессованной атмосферы планеты Земля.

Танк тряхнуло, однако он был слишком тяжел для полета перышком. Всех людей – мелких насекомых по сравнению с примененными к ним силами – подбросило, вплющило в гудящие, вибрирующие резонансом приборы, стены и затворы. Те, кто успел стряхнуть, оторвать с волосами убивающие визгом шлемы, теперь получили сдвоенный удар молота, сминающий головы справа, слева, сверху и изнутри – через растопыренные навстречу миру ушные раковины. Сорвались и понеслись летающими тарелками открытые люки либо захлопнулись, отхватывая неудачно размещенные пальцы. Мигом выдулась за километры когда-то – минуты назад – поднятая танковым полком пыль, заменившись непробиваемым облаком из глубины вырытой титанами воронки. Приподняло, протащило вперед или вообще опрокинуло всю кучу-малу из «Т-44», «Т-34-85» и прочей мелочовки. Сыпануло горстью из открытых транспортеров обугленно-запеченную пехоту, сминая консервной банкой картонную броню.

И в этих растянутых секундах судного дня микроб полковник Джумахунов, с выбитыми из строя органами чувств, отделался несерьезным вывихом плеча и растяжкой голени, уже совсем неизвестно как случившимися. И некоторое время он лежал, или сидел, а может, просто зависал в бесчувственной темноте ослепительной ночи, а сознание его, эдакая маленькая необходимая плоти деталь, не имеющая конструктивно обозначенного места для крепления в организме, потихоньку выныривало, выгребало на поверхность, несмело щупая дорогу и смутно угадывая ориентиры, ведущие в реальность. Это длилось геологический период.

И однажды Джумахунов ощутил себя выглядывающим из танкового люка. В этом мире уже не было слепящего солнца, многоголосый спектр мира не исчез, но сдвинулся в менее кричащие оттенки – энтропия украла из Вселенной основную часть палитры, красноватая иссушенная почва приобрела сероватый, смазанный оттенок, реальность видимых предметов внушала сомнения по поводу своего существования – все подрагивало, плыло, может, воздух приобрел плотность жидкости или устремился куда-то вдаль высоты?

Вначале неожиданно плохо воспринимались детали – память копировала все в целом, пренебрегая разделением объектов. Потом, скачком, даль и доступное руке явилось, расслаиваясь изобретением, стерео. Рядом, в соседнем люке, все еще сидел, опираясь локтями, коптя огрызками форменного белья, кожи, печеной крови в месте оторванной и унесенной в подпространство головы, стрелок-зенитчик – кто знает, вдруг он успел пронаблюдать напоследок недоступное другим? Свершившееся здесь не пугало, как и тот ошпаренный фронтом света лейтенант, воняющий тлеющим нутром внизу, ведь даль была интереснее, она втягивала проснувшееся воображение в хоровод, уводя грани реальности далее возможного.

  147