ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>




  37  

22. Вскрыть архивы

Разговор происходил в русском посольстве на территории Соединенных Штатов Америки. Поначалу сдержанный обмен любезностями постепенно переходил в недружелюбную перепалку. Сейчас речь держал советник президента Луи Саржевский:

– В сложившихся условиях, которые, по нашему обоюдному мнению, являются чрезвычайными, наше правительство обеспокоено сокрытием от экспертов необходимой для понимания проблемы информации.

– Я не совсем вас понимаю, господин советник, – бесстрастно отражал атаки Иван Евгеньевич Титуленко. – Насколько я в курсе, по данной тематике усиленно и плодотворно сотрудничают не только наши разведки, но и ученые, или я не прав?

– Да, это так. И до последнего времени никаких претензий не было. Однако вы, конечно, понимаете, о чем я говорю, вот уже несколько недель (подчеркиваю, не дней, а именно недель) ваши службы не дают нашей с вами совместной комиссии добраться до некоторых архивов.

– Я не в курсе таких мелких нюансов.

– Бросьте, Иван Евгеньевич, это не первое наше обращение по данному поводу, пусть и не на таком уровне, как сейчас.

– Однако мне надо уточнить.

– Но позвольте тогда более подробно ввести вас в курс дела. Поверьте, в данном случае политика поначалу стояла далеко в стороне, к выводу пришли ученые-эксперты, причем и ваши и наши вместе, так что, опять же, никакого предвзятого очернения здесь не происходило. Но для полной убедительности нам нужно заглянуть в кое-какие засекреченные до настоящего времени архивы. Дело касается событий многодесятилетней давности, поэтому закрытие информации нам совершенно непонятно. Если бы она касалась или там порочила какого-нибудь из ныне живущих либо существующую в настоящее время страну. Так ведь вовсе нет. Дело касается канувшего в историю СССР. Мне лично, как частному лицу, абсолютно непонятна такая реакция.

– Но ведь вы, господин Саржевский, разумный человек. Вы понимаете, о чем идет речь? – внезапно с таким же бесстрастным, как и до этого, лицом открыл „карты“ русский посол. – Речь идет о престиже страны. О нашей истории. Ведь у вас тоже есть закрытые темы, например убийство президента Кеннеди, так?

– Да, но я не думаю, что если бы речь шла о сегодняшней безопасности страны и зависела от этих архивов, то мы бы стали сильно упираться по поводу их просмотра посторонними.

– Как знать, господин Саржевский.

– Но, Иван Евгеньевич, что с того, если открытие архивов документально и неопровержимо докажет намерения Советского Союза напасть на Германию первым и только роковые, почти случайные обстоятельства не позволили данному событию реализоваться?

– А вы что, не понимаете, что с того?

– Но ведь разговоры об этом идут не одно десятилетие, так?

– Собака лает – ветер носит. Разговоры одно, а истинные документы совсем другое.

– Но ведь именно в точке исполнения или неисполнения данного события и разошлись наши миры. Здесь прошла трещина разделения, и нужно изучить первопричину, очень нужно.

– Я сделаю все от меня зависящее, господин советник.

– Очень надеюсь, Иван Евгеньевич.

23. Недобрые берега загнивающего мира

Конечно, они давно ждали неприятностей. Не стали те неприятности неожиданностью, но и приятностью тоже не стали, разумеется. На четвертый день осторожного скольжения по Бургундскому каналу они угодили в засаду.

Почему плыли по каналу осторожно? Понятное дело, у монитора боевого и так скорость небольшая, не выше пятнадцати километров в час, а здесь еще чужие мелкие воды, узости – нет места для маневра, если кто-то мину посреди фарватера положить догадается, так и не обойти. Во время движения пара человек все время на кончике носа корабельном стоит, темную воду внизу обозревает, лишние глаза в таком деле никогда не бывают. Да еще по бортам – люди: дно непроглядное пытаются узреть и берега под неусыпным прицелом держат. А там, вокруг, деревеньки живописные, любо-дорого, словно не случилось в этой стране позорного поражения, и не под сапогом она у агрессора лютого. Смотрят оттуда крестьяне французские на непобедимый советский флот и диву даются – сколько лет в этих местах жили, а никогда боевого корабля настоящего не видывали. Старший лейтенант Абрамов, начальник десантников, помещенных на борту, много раз предлагал сотворить вылазку с захватом трофеев – очень уж молодой свининки хочется или там лучку пощипать (про лучок, он, конечно, размечтался – зима на дворе, хоть и теплая, западноевропейская). Однако капитан судна Кожемякин на такие дела не поддается – еще чего, будет боевой корабль стоять неподвижно у берега, авиации вражеской дожидаться, покуда десантники там нарезвятся. На крайний случай, можно просто калибр главный стадвухмиллиметровый навести, и сало с маслом жители сами на бережок принесут, и никакой суеты не потребуется, разве что выстрелить разок ради демонстрации мощи. Но как такие действия расценит НКВД, если очень захочет? Вот в чем вопрос. А главное, времени нет, и так график, заранее разработанный, на грани срыва. Конкуренты на „Левачеве“, может, уже до Лиона добрались, скоро, того и гляди, средиземноморский флот пополнят исстрадавшейся боевой единицей. Только подумать: Днепровская флотилия наводит пушки на Марсель. Здесь даже древний переход питерской эскадры к Цусиме меркнет.

  37