Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
43 
Он жил на Комсомольском проспекте в четырехкомнатной квартире. На метро доезжал до университета и, немного сутулясь от ветра, поднимался по высоким ступеням, входил в парадную дверь и минут через десять-пятнадцать оказывался в аудитории, занятой студентами. Он читал две или три лекции монотонным бесцветным голосом, ни от чего не загораясь и не удивляясь никаким вопросам. Затем так же спокойно покидал здание университета и направлялся домой, где еще час или два работал с книгами, готовясь к завтрашней лекции, хотя все лекции он знал на память и конспекты были готовы давным-давно.
Особых новинок по микробиологии в его лекциях не содержалось.
Подобную жизнь профессор, доктор наук, специализирующийся в микробиологии, вел на протяжении последних пяти лет после того, как ушел на пенсию, покинув стены научно-исследовательского института, наполовину расформированного и почти снятого с госфинансирования.
Новинками науки он почти не интересовался, а ведь когда-то давно, лет пятнадцать-двадцать назад, Аркадий Карпович Петраков являлся ведущим специалистом в области вирусологии, хотя имя его было известно лишь в очень узком кругу специалистов и людей из военного ведомства.
В свое время Аркадий Карпович под руководством академика Богуславского занимался биологическим оружием. И занимался очень успешно, даже смог в свои неполные сорок лет получить госпремию и орден Ленина, который теперь лежал, завернутый в кусочек мягкого бархата, в верхнем ящике его письменного стола, задвинутый далеко-далеко за карандашами, ручками, часами и прочей дребеденью, которая, как правило, сама по себе накапливается, заполняя ящики письменных столов. И выкинуть жалко, и пользы от всех этих многочисленных предметов – сломанных ножниц, пилочек, браслетов, ремешков, точилок, помятых вырезок из газетных статей и всего прочего – никакой.
Аркадий Карпович жил в четырехкомнатной квартире с женой, старшей дочерью, зятем и двумя пронырливыми внуками, досужими и надоедливыми. Они без конца лезли в кабинет Аркадия Карповича, любили покопаться в его письменном столе, переложить на столе книги и бумаги, испортить лучшую ручку, загнув перо. В общем, от них были одни хлопоты, и Аркадий Карпович радовался, когда на лето дочь, зять и внуки, а также его супруга уезжали на дачу и сидели там с весны до осени.
Он с ужасом думал о том времени, когда внуки пойдут в школу. А внуки были погодки:, старшему шесть лет, младшему – пять.
Дочь с зятем, как ни старались, не смогли решить квартирный вопрос. А разменять квартиру на Комсомольском проспекте Петраков отказался наотрез, понимая, что уйти из центра легко, вернуться ему туда уже никогда не удастся.
А потому сказал, что будет доживать в ней и никуда не поедет, даже в самые распрекрасные квартиры.
Но не эта застаревшая проблема приводила Петракова в уныние, с бесперспективностью своего дальнейшего существования он уже смирился. Раздражительным и нервным Аркадий Карпович стал всего лишь из-за одной встречи.
И эта встреча могла изменить его жизнь кардинально, могла решить все его материальные проблемы, которых накопилось немало. А самое главное, Аркадий Карпович смог бы избавиться от дочки, зятя и внуков, видеть их лишь по праздникам и на даче, когда соскучится, по своему желанию.
Встреча произошла абсолютно неожиданно.
Один старый знакомый, Василий Васильевич Кобзев – тоже микробиолог, когда-то давным-давно работавший в лаборатории академика Богуславского, позвонил Аркадию Карповичу.
Тот долго не мог вспомнить, но в конце концов узнал звонившего и даже немного обрадовался.
Уже мало кто интересовался Петраковым как ученым, а все больше как преподавателем, иногда принимавшим вступительные экзамены и почитывающим лекции, чтобы не умереть с голода.
И как всегда Аркадий Карпович подумал:
«Вот, опять этот старый знакомый, в общем, никакой не друг и не приятель начнет просить за какого-нибудь троечника, чтобы я замолвил за него словечко на вступительных экзаменах или занялся репетиторством, готовя к вступительным экзаменам».
Однако разговор принял неожиданный оборот, в чем-то даже интересный. Аркадий Карпович подобрался, внимательно слушая собеседника, а затем оборвал его:
– Так-так, Василий Васильевич, об этом, наверное, лучше не по телефону.
– Да, лучше не по телефону, – сказал Василий Васильевич. – Где и когда мы можем встретиться?
43 
