ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Долгий путь к счастью

Очень интересно >>>>>

Леди туманов

Красивая сказка >>>>>

Черный маркиз

Симпатичный роман >>>>>

Креольская невеста

Этот же роман только что прочитала здесь под названием Пиратская принцесса >>>>>

Пиратская принцесса

Очень даже неплохо Нормальные герои: не какая-то полная дура- ггероиня и не супер-мачо ггерой >>>>>




  72  

Я мысленно представила себе дух своего мертвого мужа, проникающий в мой разум и при этом весьма забавляющийся. Джефф указал бы мне, что я рассматривала епископа как грузовое судно, фрахтовщика, да еще обнажающего клыки — перемешанная метафора, от которой он пребывал бы в состоянии восторга на протяжении нескольких дней. Я бы конца не слышала его восклицаниям. Из-за самоубийства Кирстен я начала трогаться умом. На работе, сверяя содержимое поставки с перечнем фактуры, я едва обращала внимание на то, что делаю. Я ушла в себя. Мои коллеги и шеф говорили мне об этом. И я мало ела. Я проводила свой обеденный перерыв за чтением Дэлмора Шварца, умершего, как мне сказали, попав головой в мешок с отбросами, который он выносил по лестнице, когда с ним случился сердечный приступ. Великолепный способ для поэта умереть!

Проблема самоанализа заключается в том, что у него нет конца. Как и у сна Основы[87] во «Сне в летнюю ночь», у него нет основы. За годы обучения на кафедре английского языка в Калифорнийском университете я научилась составлять метафоры, играть с ними, мешать их, подавать их. Я метафорическая наркоманка, переобразованная и остроумная. Я слишком много думаю, слишком много читаю, беспокоюсь о тех, кого слишком сильно люблю. Те, кого я любила, начали умирать. Осталось уж немного, большинство ушло.

  • В мир света навсегда они ушли,
  • И мне здесь тяжко одному,
  • Лишь память их, как яркий свет вдали,
  • Мою пронзает тьму.

Как написал Генри Воэн в 1655 году. Стихотворение заканчивается:

  • Иль сделай, чтоб, когда я в высь взгляну,
  • Мне взгляд не помрачала мгла,
  • Иль уведи меня в ту вышину,
  • Где видно без стекла!..[88]

Под «стеклом» Воэн подразумевает телескоп. Я проверяла. Второстепенные метафизические поэты семнадцатого века составляли мою специализацию, когда я училась в школе. Теперь, после смерти Кирстен, я вновь вернулась к ним, потому что мои мысли, как и их, обратились к потустороннему миру. Туда ушел мой муж. Туда ушла моя лучшая подруга. Я ожидала, что и Тим уйдет туда, — и так он и сделал.

К несчастью, я стала реже видеться с Тимом. Для меня это было самым болезненным ударом. Я действительно любила его, но теперь связи были оборваны. Они были оборваны с его стороны. Он оставил должность епископа Калифорнийской епархии и переехал в Санта-Барбару и тамошний исследовательский центр. Его книга, которая, по моему непреложному мнению, не должна была издаваться, вышла, выставив его дураком. К этому добавился скандал с Кирстен: медиа, несмотря на манипуляции Тима со свидетельствами, пронюхали об их тайных отношениях.[89] Карьера Тима в епископальной церкви внезапно завершилась. Он собрался и уехал из Сан-Франциско, объявившись, как он когда-то говорил, в частном секторе. Там он мог расслабиться и стать счастливым, там он мог жить без репрессивного осуждения христианского канонического права и морали.

Я скучала по нему.

В прекращение его отношений с епископальной церковью вмешался и третий элемент — и, конечно же, он заключался в чертовых Летописях саддукеев, которые Тим просто не мог оставить. Более не занятый Кирстен — она была мертва — и более не занятый оккультным — поскольку он осознал, к чему оно вело, — теперь он сконцентрировал всю свою доверчивость на писаниях этой древнееврейской секты, утверждая в речах, интервью, статьях, что в них действительно находятся подлинные истоки учения Иисуса. Тим не мог оставить неприятности. Ему и неприятностям было предопределено сосуществовать вместе.

Я не отставала от событий, касавшихся Тима, читая журналы и газеты. Моя связь с ним осуществлялась через посредников, у меня больше не было прямого, личного знакомства с ним. Для меня это составляло трагедию, возможно, даже большую, нежели утрата Джеффа и Кирстен, хотя я никому об этом и не говорила, даже своим психиатрам. Я потеряла и след Билла Лундборга. Он выпал из моей жизни и угодил в психиатрическую лечебницу, так-то вот. Я пыталась разыскать его, но потерпела неудачу и сдалась. Я выбивала либо ноль, либо тысячу, это уж как вы захотите посчитать.

Как бы вы ни захотели посчитать, результат сводится к следующему: я потеряла всех, кого знала, так что подошло время заводить новых друзей. Я пришла к выводу, что розничная продажа пластинок для меня больше, чем просто работа. Для меня это было призванием. В течение года я поднялась до должности заведующего магазина «Мьюзик». У меня были безграничные возможности закупок, владельцы меня совершенно не ограничивали. Я опиралась исключительно на свое мнение, что заказывать, а что нет, и все комиссионеры — представители различных лейблов — знали об этом. Это приносило мне множество бесплатных обедов и кое-какие интересные свидания. Я начала выбираться из своей скорлупы, больше встречаясь с людьми. Я обзавелась парнем, если вы способны стерпеть столь старомодный термин (который никогда не употреблялся в Беркли). Полагаю, «любовник» — то слово, что мне требуется. Я позволила Хэмптону переехать в мой дом — дом, который купили Джефф и я, — и начала, как надеялась, свежую, новую жизнь, в смысле моей заинтересованности.


  72