Особенно,... 
75 
– А материально? – спросил генерал.
– Бывает тяжело, но не всегда, временами. Мне нормально платят.
– А нам платят неважно. То ли дело раньше.
– Что, армия теперь никому не нужна? – удивилась Эмма.
– Нет, нужна, но.., всякие проблемы. Политики, черт бы их побрал, мутят, мутят воду, то расширяют, то сокращают, то меняют название, и потом начинается неразбериха, О работе говорить не хочется.
– Так вы завтра придете сюда гулять?
– Завтра, наверное, днем.
– Почему днем?
– Вечером у меня мероприятие.
– На службе?
– Нет, не на службе. У моего брата юбилей, так что я должен обязательно присутствовать на чествовании.
– Наверное, бурное будет торжество?
– Нет, – генерал посмотрел на часы, – узкий круг.
Хоть они и договорились обращаться друг к другу на «ты», но тем не менее продолжали говорить на «вы». А вот дети разговаривали на «ты» сразу, легко и просто, как давние закадычные подруги. Они перепачкались тортом, пили чай и были счастливы.
– Пойдем ко мне в гости, – предложила Лена, – у меня много-много кукол и все хорошие.
– Тебе кто куклы покупает?
– Мне мама, – ответила Лена и сразу же задала встречный вопрос:
– А тебе?
– Мне дедушка с бабушкой, иногда папа привозит. – А какие у тебя есть куклы?
– Есть Барби, целых четыре.
– А Барби в инвалидной коляске есть? – глаза у Оли горели.
– В инвалидной коляске нет, зато у меня есть в купальнике.
– А у меня в купальнике нет.
– Тогда приходи ко мне, посмотришь. Мама, мама, – Лена дернула Эмму за руку, – можно я Олю приглашу к себе в гости? Пусть она к нам придет.
– Конечно, можно. Когда угодно. Слышите, Андрей, приходите к нам в гости когда-нибудь, мы будем рады!
– Это сложно, времени у меня свободного немного.
– Тогда.., может быть, завтра вместо прогулки приезжайте к нам. Или мы заедем за вами?
Подобного поворота событий генерал Климов никак не ожидал.
– Ну, даже не знаю…
– Так давайте созвонимся.
Глава 12
Генерал Потапчук с самого утра сидел в своем кабинете. И если раньше это место практически было единственным, где он чувствовал себя спокойно, уверенно, как дома, то события последних дней сделали его чрезвычайно подозрительным.
Он уже не доверял телефонам, сгрудившимся на невысокой черной тумбе, справедливо полагая, что если не все, то уж, во всяком случае, некоторые из них наверняка прослушиваются.
Кем и по чьему приказу? Он еще не знал, но чувство опасности, присущее людям его профессии, подсказывало: не забывай, что и у стен есть уши.
«…так нельзя, это парализует волю», – подумал Федор Филиппович, постукивая грифелем карандаша по стеклу, прикрывавшему зеленое сукно стола.
Стекло отзывалось приятным низким то ли звоном, то ли гудением. Хрупкий графит грифеля не выдержал и раскрошился на мелкие кусочки.
– Нервничаешь, – генерал произнес это вслух, чтобы заставить себя успокоиться.
Постукивание карандашом было своеобразным тестом, придуманным самим Федором Филипповичем. Грифель крошился лишь в минуты повышенного волнения. Обычно удавалось поддерживать баланс между силой удара и прочностью грифеля.
Утешало лишь то, что пока удавалось держать расследование в тайне, Потапчук отделывался от начальства невнятными обещаниями со временем подготовить отчет.
И его не трогали. Этому могло быть два объяснения. Первое заключалось в том, что никто из его Непосредственного начальства не имеет отношения к убийствам Каширина, Самохвалова, Коровина и Бубновского.
Но и второе объяснение не было лишено смысла.
«Да-да, – рассуждал Федор Филиппович, – если бы я кому-нибудь не доверял, я бы тоже позволил ему вести собственное расследование, но постоянно держал бы под колпаком, чтобы знать, насколько далеко продвинулся противник».
От этой мысли у генерала похолодел затылок и шея словно одеревенела. Потапчук не отрываясь смотрел на золотистый маятник больших напольных часов. В выпуклом металлическом диске отражалась вся комната, но в искаженном виде: письменный стол занимал в кабинете достаточно много места, однако в отражении он казался маленьким, похожим на приютившийся в углу детский уголок, а сам генерал ФСБ смотрелся крошечным лилипутом, усевшимся за миниатюрный столик.
"В принципе, так оно и есть. Я, конечно, побольше муравья, но раздавить меня ничего не стоит, – и тут же Потапчук оборвал себя. – Разнылся! Себя жалеешь? Ты кто, букашка-таракашка или генерал спецслужбы? Если считаешь, что у тебя мало власти, мало возможностей, – оставь должность, уступи ее другому. Ты поставлен на то, чтобы государство могло спокойно существовать.
75 
