74 
— Что, что я мог? — крикнул Щекутьев.
— Как ты мог обречь тысячи людей!..
Щекутьев вскочил:
— Ты с ума сошел, Николай!
— Перестань… — с отвращением сказал Шестаков. Подошел к Щекутьеву: — Сдай оружие!
— В чем дело, наконец! Ты можешь мне объяснить? — с возмущением закричал Щекутьев.
— Сдай мне оружие, — твердо повторил Шестаков. — Я все объясню.
Щекутьев пожал плечами, с презрительной миной протянул Шестакову лежавшую на тумбочке рядом с койкой кожаную кобуру с пистолетом:
— Н-не понимаю ничего…
— Ты все прекрасно понимаешь, Сережа, — грустно сказал Шестаков. — Ты предавал нас в Архангельске банде Чаплицкого…
— Какая ерунда!
— Ты сообщал ему пароль… Ты изготовил подложные документы для диверсанта, который взорвал транспорт с углем…
Щекутьев лишь пренебрежительно скривил губы.
Шестаков продолжал:
— Ты навел их на водолазные боты, чтобы устроить пожар…
— Но я же сам предложил поднять уголь со дна…
— Военная хитрость… Мы ее разгадали. Но ты не успокоился и начал наводить на нас английский крейсер в походе… чтобы отнять у голодных ребятишек последний кусок хлеба. Хотя все мы ради него рисковали жизнью…
— Вы отдаете себе отчет в том, что вы говорите? — высокомерно бросил Щекутьев.
Шестаков печально кивнул:
— Не становись в позу, Сергей… когда-то ты сам любил, подняв бокал, провозглашать тост, китайский кажется, — «Не дай нам бог увидеть своих друзей с новыми лицами!». А сам показал нам свое новое лицо… Извини, но я человек прямой: омерзительное лицо предателя и оборотня!
— Вы обалдели все от шпиономании… Вам чудится… — начал медленно Щекутьев, видимо еще не теряя надежды оправдаться.
Шестаков перебил его:
— Ничего нам не чудится! Ты всех нас обрек на смерть! Ты был так уверен в себе, уверен настолько, что передавал наши координаты на крейсер открытым текстом…
Отойдя к иллюминатору, Щекутьев начал надевать китель.
Шестаков, помолчав немного, добавил:
— Ты знал, что, когда крейсер нападет на нас, я в первую очередь прикажу сжечь документы и радиожурнал с позывными «343–342»…
— Чушь какая! — нервно передернул плечами Щекутьев.
— А вот я не понимаю… — задумчиво сказал Шестаков.
— Чего же?
— Я не понимаю, как с людьми случается такое… Ведь мы же с тобой вместе воевали… вместе тонули, мерзли, голодали. Однажды ты спас мне жизнь…
Щекутьев молчал, лишь каменные желваки раскатывал по скулам.
И тогда голос Шестакова поднялся до крика:
— Что же с тобой произошло, Сережа?!
Щекутьев не выдержал и взорвался наконец.
— Это с тобой произошло, а не со мной! — закричал он. — Это ты предал, а не я! Тебя — мужика, быдло — произвели в офицеры флота его императорского величества! А ты как отплатил за эту честь?!
Шестаков устало перебил его:
— Не говори глупостей, Сергей… Я — мужик. Хорошо. А твой отец кто? Нищий однодворец!..
Щекутьев возразил гордо:
— Мой отец — потомственный русский дворянин! И я — дворянин отечества своего!..
— То-то вы залили кровью отечество свое… — хмуро сказал Шестаков и сделал шаг к двери: — Ладно, с тобой все ясно. Одевайся… — Выразительно посмотрев на сжатый свой кулак, зло присовокупил: — Как жаль, что ты не оказал мне сопротивления…
Шестаков поднялся к Неустроеву в ходовую рубку «Седова».
Неустроев держал в руках радиограмму Болдырева, в который раз перечитывал ее:
«…ПЕРЕДАЧУ В РАДИОЖУРНАЛ НЕ ВНОСИТЬ ТЧК БЛАНК РАДИОГРАММЫ ПЕРЕДАТЬ ХЛЕСТАКОВУ В СОБСТВЕННЫЕ РУКИ ТЧК ТЕКСТ: ЧРЕЗВЫЧАЙНОЕ СООБЩЕНИЕ ТЧК ВЫЯВЛЕН ИНФОРМАТОР ТИРЕ ВАШ НАЧСВЯЗИ ВОЕНМОР ЩЕКУТЬЕВ ТЧК ЕГО ЗАДАЧА ТИРЕ ПЕРЕХВАТ КАРАВАНА ПО РАДИОКООРДИНАТАМ АНГЛИЙСКИМ КРЕЙСЕРОМ С ЦЕЛЬЮ УНИЧТОЖЕНИЯ ТЧК НАИМЕНОВАНИЕ КРЕЙСЕРА НЕИЗВЕСТНО ТЧК АРЕСТУЙТЕ ПРЕДАТЕЛЯ РЕВОЛЮЦИИ ЗПТ ОБЕСПЕЧЬТЕ РАДИОИГРУ С КРЕЙСЕРОМ… БОЛДЫРЕВ».
— Там много чего выяснилось, — рассказывал Шестаков Неустроеву. — Но главное — схема, которую нашли у Чаплицкого…
Неустроев уточнил:
— Вы имеете в виду схему расположения затонувших кораблей на рейде Архангельска?
— Ну да. В Чека ее сверили с той, что представлял тогда Щекутьев.
— И что?
— Один к одному. Точная копия.
Неустроев отошел к рулевому, негромко подкорректировал курс. Вернулся к Шестакову.
74 
