Глава 26

Только перед самыми новогодними праздниками до англичан наконец дошло, что и письменность, и язык австралийцев больно уж напоминают московитские, хотя, конечно, имеются и существенные отличия. Свифт с Темплом, не зная ни слова по-русски, смогли только подметить, что в нашем языке встречаются слова с греческими и латинскими корнями, и в алфавите есть буквы, похожие на греческие. И цифры у нас арабские.

– Все правильно, – объяснил я Вильгельму, – ведь до второй эпохи изоляционизма был длительный период, когда мы поддерживали довольно тесные связи с Европой и Азией. И не только торговые, тогда были особые люди, подвижники, их еще называли прогрессорами. Они видели смысл свой жизни в том, чтобы нести свет знаний отсталым народам. Кто именно научил арабов математике, я уже и не помню, но вот у славян работали последние наши прогрессоры, Кирилл и Мефодий. Они-то и научили их письму. Австралия тогда вообще с интересом относилась к славянским княжествам, у нас даже была своя миссия на Белом море, город Китеж. Не слышали? Ну, в общем-то это вполне понятно, мы же ее уже шестьсот лет как эвакуировали. Кстати, и мои далекие предки имели русское происхождение.

А дальше я рассказал королю волнующую приключенческую историю о том, как группу русских пленников, захваченных Батыем под Козельском, пригнали аж в Китай. Но там они под руководством молодого княжича Романа устроили побег и захватили китайский корабль. Их пытались ловить на севере, думая, что они поплывут к родным землям. Но козельцы всех обманули и двинулись прямо на юг, где их никто не ждал. И в конце концов после долгого пути по океану оказались в Австралии. Где и прижились, со временем получив титулы за верную службу. Кстати, непечатные выражения в австралийском языке пошли именно от них. А что сейчас творится в русских княжествах, не знаете?

Вильгельм, само собой, знал, и неплохо. Но начал врать, зараза, что они до сих пор пребывают в дикости, а их новый царь вообще слаб на голову. Причем позиция у него была железная, ведь именно такие слухи тогда и ходили по Западной Европе. Если же вдруг выяснится, что сообщенное мне королем не совсем соответствует истине, он разведет руками и скажет, что разделял всеобщие заблуждения. Вот не хочется ему, чтобы мы после Англии завернули еще и в Россию.

На Новый год наше посольство устроило фейерверк. Вообще-то я всегда увлекался подобной пиротехникой, так что теперь, освободившись от всякого подобия административной или даже уголовной ответственности, что могло иметь место в местах моего прошлого проживания, спокойно отдался своему хобби. Вильгельм поначалу морщился, представив себе, что теперь будут говорить в Лондоне и окрестностях, но, потом, похоже, нашел в происходящем что-то положительное, просветлел лицом и исчез. Видимо, давать указания своему камердинеру или еще кому-нибудь из аналогичной конторы.

Ну, а после праздников мой путь лежал в Дувр. Надо было самому проследить за подготовкой трех кораблей, зафрахтованных нами для перевозки людей и грузов в Австралию. Но перед отъездом я ненадолго забежал в часовенку, имеющуюся при нашем здании, где гауптштурмпастырь отец Юрий быстренько сочетал меня законным браком с третьей женой, баронессой Элеонорой, урожденной Гастингс, которая с этого момента становилась герцогиней Романцевой. Кстати, ее больше всего поразил заключительный момент обряда, когда из недр походного алтаря громко и качественно заиграл марш Мендельсона. Ну, а сразу после венчания мы с новоиспеченной герцогиней отправились в Дувр.

Собственно говоря, зафрахтовал я только два судна, «Уайт Хорс» и «Мэри» – трехмачтовые посудины тонн по восемьсот, которые мне казались пинассами, но англичане считали, что это просто корабли. Кроме них имелся здоровенный фрегат «Винчестер» на полторы тысячи тонн, но он шел с нами за свой счет. На нем в должно было плыть английское посольство и завербованные на десять лет корабельные мастера. По прибытию же на место он останется демонстрировать английский флаг в Ильинске сроком на три года, будучи все это время в распоряжении посла.

  86