131 
"А я видел бездну, я был в ней и из нее смотрел в небо.
И возможно, смог выбраться, смог уцепиться за край. Невероятным усилием, нечеловеческим, но все-таки смог вырваться. А теперь меня туда уже никто не столкнет, я победил самого себя! Победил! Самая трудная победа, – слезы текли по лицу Комбата, когда он думал о том, что пережил. – Не знаю, не знаю, кого я должен благодарить за то, что спасся и не остался лежать на дне, барахтаться в зловонной жиже и превращаться в животное. Вот и кольцевая.
Еще двенадцать километров, на указателе повернуть направо, и за березовым лесом будет то, что я ищу. Давай, давай, Борис Рублев. Интересно, где сейчас мальчишка? Наверное, обрадуется, когда увидит меня, когда я отдам ему медальон. Ведь, наверное, это единственное, что связывает его с прошлым и чем он дорожит."
* * *
За то время, что Комбат лежал у Подберезского, произошло много событий. Ассистентка хирурга Катя Соколова торжественно, в присутствии всего персонала получила из рук Марата Ивановича Хазарова красочную путевку и конверт с деньгами. Кате аплодировали, ей завидовали, ведь ей повезло, сам Хазаров отправляет ее на двадцать четыре дня на Кубу, на солнечные пляжи, да еще дает с собой денег. Катя тоже была рада, уже знала, что по возвращении в Россию она не вернется на работу в клинику Хазарова и что с прошлой жизнью, со всей этой грязью будет покончено.
«Ну да ничего, – решила она, – с паршивой овцы хоть шерсти клок. Съезжу, отдохну, немного развеюсь, приведу в порядок нервы, потом будет видно. Работу я себе найду, слава Богу, есть и голова, и руки, да и работы я не боюсь.»
Но совсем иначе думали Валерий Грязнов и Марат Иванович Хазаров. Судьба девушки была предрешена, слишком много она знала и о многом догадывалась. А иметь рядом с собой мину замедленного действия, которая может в любой момент взорваться, никто из занимающихся преступным промыслом не хотел. И Катя Соколова исчезла.
Для большинства, для знакомых она улетела, ее считали счастливой, думали, что ей страшно повезло. И никому даже в кошмарных снах не могло прийти в голову, что Валерий Грязнов со своими подручными убили девушку, а ее тело растворили в кислоте.
* * *
Два охранника – один в бушлате с поднятым воротником, другой в длинном плаще – топтались у крыльца административного здания. Время от времени они сходились, курили, разговаривали:
– Что-то, бля, мне все это не нравится. Грязнов стал какой-то нервный, никому спуска не дает, по ночам заставил ходить. На хрен это надо, сидели бы за дверьми!
– Ага, – сказал второй, прикуривая вторую сигарету, – гнусно все это. Одно хорошо, хоть деньги платят, и платят хорошо.
– Да уж, хорошо! Мог бы и больше.
– Ты на жизнь не жалуйся, ни в каком банке столько бы не заработал. А здесь наличными и безо всякого налога.
– Это, с одной стороны, хорошо, а с другой – хреново.
А что если накроют? Дела здесь странные.
– А ты в дела лучше не вникай, твое дело объект охранять, и лучше уж здесь, чем в дурке за колючей проволокой топтаться.
– Оно-то, конечно, лучше. Пойду обойду здание.
– Иди сходи. А я у входа побуду.
Охранники разошлись. Один остался у крыльца, а второй неторопливо, попыхивая сигаретой, двинулся вдоль здания. Два окна на втором этаже горели, и еще свет пробивался сквозь роллеты на двух окнах первого этажа, Комбат наблюдал, он не знал, здесь ли Валерий Грязнов или его нет. Все это предстояло узнать. Комбат чувствовал возбуждение, он весь сжался, наблюдая за разошедшимися охранниками.
«Начну с того, который в плаще», – решил он.
Перевалился через забор, несколько секунд лежал, прижимаясь к земле, а затем двинулся короткими перебежками, прячась в темноте, прижимаясь то к стволу дерева, мокрому и шершавому, то к кустам. Охранник остановился, посмотрел на небо, затем поводил головой из стороны в сторону. Он услышал хруст, но что это за хруст, он не понял, вернее, не успел понять.
В затылок ему уперся ствол пистолета, и прямо в ухо прозвучал немного надсадно, с хрипотцой, голос:
– Шевельнешься – прострелю затылок.
– Стою, стою, – прошептал охранник, сигарета, приклеившаяся к губе, зашипела от слюны, но не погасла. Охранник судорожно сплюнул.
– Шевельнешься – убью! Где Грязнов?
– Какой Грязнов?
– Валерий Грязнов, знаешь такого?
Охранник боялся даже шевельнуть пальцем, настолько неожиданно все произошло. Да и голос был таким, что спорить и врать не было смысла, этот точно выстрелит, убьет, даже не задумываясь.
131 
