— Ты не хочешь? — спросила она, хотя ответ был не очевиден, но осязаем.
— Вот видишь до чего я дошел, — вздохнул Боле" слав. — Думал, смогу забыть, отвлечься, а дела не отпускают.
Ему с трудом удавалось не возбуждаться, все-таки Нина была хороша собой. И Новицкому приходилось думать о всякой всячине, не имеющей отношения к сексу, лишь бы изобразить апатию и подавленность.
— Бизнес, будь он неладен!
Женщина не спешила вынимать руку из-под брючного ремня, по опыту зная, что лучше не прерываться и довести акт до логического конца, не акцентировать внимание на физиологических неудачах партнера, иначе потом останутся тягостные воспоминания — и у него и у нее.
— Наверное, тебя пробросили компаньоны? — предположила она.
— Если бы пробросили, — послышался ответ, — я бы был в норме. Но самое гнусное то, что я не знаю ждет ли меня впереди успех или поражение.
— Ты о чем, — усмехнулась Нина, — о нас с тобой или о них?
— Плохо, когда в постели между мужчиной и женщиной встает кто-то третий, — заметил Новицкий, отставляя пустую рюмку.
— Как раз хорошо, когда третий встает, — заметила Нина, сжимая в ладони вялую плоть.
— Я не о нем, а о людях и делах, — Я не возбуждаю тебя?
Он понимал, что долго сдерживать возбуждение ему не удастся. Значит, следует успеть договориться еще до того, как растерянность Нины пройдет.
— Самое неприятное — это неопределенность, — тихо проговорил он, поглаживая женщину по волосам. — Именно она способна убить во мне самое лучшее. Ты только представь: мне предлагают великолепную сделку, и у меня от этого не стоит.
— Ты сомневаешься в ее безопасности?
— Именно.
— Тогда не делай ничего.
— Потом я себе не прощу, что упустил выгодный шанс, — усмехнулся Новицкий.
— Что тебя смущает?
— По-моему, мои компаньоны затеяли нечестную игру. Я перевел деньги на их счет, — Новицкий ощутил, как его плоть начинает наливаться кровью и тут же приказал себе думать о самых неприятных моментах собственной жизни, чтобы сбить возбуждение.
За окном уже стемнело, но они не включали свет, сидели в полумраке. Приятно бодрящий ветер залетал в приоткрытую форточку. Сетка, оставшаяся с лета, защищавшая от комаров, то втягивалась в комнату, то выпячивалась на улицу. На ней-то и сосредоточил свое внимание Болеслав.
— Я узнал, что они перевели деньги кому-то другому. Кому именно — до сих пор не могу понять. По-моему, они решили пустить их по кругу, перевести еще на несколько счетов — так, чтобы след потерялся. Затем закроют подставную фирму.
Нина вздохнула. О подобных операциях ей приходилось слышать чуть ли не каждый день. Она все-таки работала в банке и знала механику многих операций.
— Такое случается, — прошептала она.
Ей не сильно хотелось думать о делах, которые ее не касались, но желание помочь Болеславу становилось сильнее с каждой секундой. Она понимала, если выведет Новицкого из оцепенения, близость удастся. А именно этого ей хотелось сейчас больше всего на свете. И мужчина, и женщина знали наперед, о чем должны договориться, но приличия есть приличия. Каждый из них, прежде чем согласиться, должен немного поломаться.
— Наверное, эта фирма имеет счет в нашем банке?
— Да, — отвечал Болеслав. — Лучше бы я тебе этого не говорил. Зачем путать любовь и дело?
— Ты не путаешь, а он путает, — продолжала мастурбировать Нина.
— Но это только мои проблемы.
— Зря ты так. Ты мне скажи только название фирмы и я сумею разузнать куда пошли твои деньги.
— Этого мало.
В душе Болеслав ликовал. Он-то думал, что придется еще минут пять уговаривать, а Нина сама шла в руки.
— Проблемы настолько серьезны?
— Да. Я же говорю тебе, они бросают мои деньги со счета на счет и я даже не знаю где они могут оказаться.
Нина оторвала голову от пригретого места на груди Новицкого и задумчиво посмотрела в окно — туда, где между высотных домов еще виднелось легкое зарево заката.
— Я постараюсь отследить путь твоих денег.
— Зачем тебе лишние хлопоты и неприятности? Если бы я мог иметь картину по движению денег на счета хотя бы за неделю, за две недели, то сам бы без труда справился с этой задачей.
Нина покачала головой:
— Такое мне не под силу. Я могу просмотреть динамику движения денег, но снять эту информацию невозможно. Каждая запись на дискету фиксируется центральным компьютером.
— Можно поступить проще.