16 
– Я не хотел бы делать ничего, что не одобрила бы Клео, – сказал Ник. – Муж и жена должны быть честны друг с другом; если я займусь этим…
– Если она не одобрит – найди себе другую жену, которая одобрит.
– Ты серьезно? – спросил Ник; голова его к тому времени так затуманилась, что он даже не мог понять, серьезен ли Дзета. И действительно ли он имеет в виду именно то, что говорит, – не важно, прав он или нет. – Ты хочешь сказать, что это могло бы разделить нас? – спросил он.
– Это уже разрушило множество браков. В любом случае, разве ты так уж с ней счастлив? Ты же сам сказал, что она «пресная». Это твои слова. Это сказал ты, а не я.
– Это все от спиртного, – пробормотал Ник.
– Конечно, от спиртного, «in vino veritas», – сказал Дзета и ухмыльнулся, показав коричневатые зубы. – Так на латыни; а значит это…
– Я знаю, что это значит, – перебил Ник; теперь он почувствовал злобу, но не мог понять, к кому. К Дзете? «Нет, – подумал он, – к Клео. Я знаю, как она бы к этому отнеслась: «Мы не должны накликать на себя беду. Нас отправят в лагерь для интернированных на Луну, в один из этих ужасных трудовых лагерей». – А что важнее? – спросил он у Дзеты. – Ведь и ты женат; у тебя жена и двое детей. Чувствуешь ли ты ответствен… – Язык снова отказался ему повиноваться. – Чему ты больше предан? Семье? Или политической деятельности?
– Людям в целом, – ответил Дзета. Он задрал голову, поднес ко рту бутылку и допил остатки пива. Затем он резко, со стуком поставил бутылку на стол. – Давай-ка двигаться, – сказал он Нику. – Знаешь, как в Библии: «Познаете вы истину, и истина освободит вас».
– Освободит? – переспросил Ник, тоже вставая – и находя это для себя затруднительным. – Вот уж это брошюры Кордона вряд ли с нами сделают. Какой-нибудь легавый разузнает наши имена, выяснит, что мы покупаем кордонитскую литературу, и тогда…
– Если все время искать легавых, – съязвил Дзета, – то как тогда вообще жить? Я видел сотни людей, которые покупают и продают брошюры, иногда на тысячи юксов за один заход, и… – он сделал паузу, – иногда сыщики действительно до них докапываются. Или какой-нибудь легавый заприметит тебя, когда ты передаешь несколько юксов торговцу. А затем, как ты говоришь, следует тюрьма на Луне. Но ты должен идти на риск. Жизнь сама по себе уже риск. Ты спрашиваешь себя: «Стоит ли игра свеч?» – и отвечаешь: «Да, стоит». Стоит, будь она проклята. – Он надел пальто, открыл дверь конторы и вышел на солнце.
Ник, видя, что Дзета не оглядывается, после продолжительной паузы неторопливо последовал за ним. Он догнал его у припаркованного скиба Дзеты.
– Думаю, тебе надо начинать присматривать себе другую жену, – сказал Дзета; он открыл дверцу скиба и протиснул свою массу к рычагу управления. Ник, тоже забравшись внутрь, захлопнул дверцу со своей стороны. Дзета ухмыльнулся, поднимая скиб в утреннее небо.
– Тебя это, во всяком случае, не касается, – проворчал Ник.
Дзета не ответил; он сосредоточился на управлении скибом. Повернувшись к Нику, он заявил:
– Сейчас я могу вести как угодно – мы пустые. А вот на обратном пути мы будем с грузом, и ни к чему, чтобы какой-нибудь офидант ПДР опустил нас за неправильный поворот или превышение скорости. Верно?
– Верно, – согласился Ник и почувствовал, как его охватывает леденящий страх. Он уже стал неизбежным – тот путь, которым они следовали; теперь с него было не сойти. «А почему? – спросил он себя. – Я твердо знаю, что должен довести это до конца, но почему? Чтобы показать, что я не боюсь, что какой-нибудь филер вычислит нас? Чтобы показать, что я не под каблуком у жены? По множеству дурацких причин, – подумал он, – а главное – потому что я пью алкоголь, самое опасное вещество – после разве что синильной кислоты, – которое только можно усвоить. Ладно, – подумал он, – будь что будет».
– Чудный денек, – сказал Дзета. – Голубое небо, никаких облаков, за которыми кто-то может прятаться. – Довольный собой, он взмыл вверх; Ник молча съежился в кресле и беспомощно сидел, пока скиб плавно двигался вперед.
Остановившись у телефона-автомата, Дзета позвонил; разговор состоял лишь из нескольких малопонятных выражений.
– У него есть? – спросил Дзета. – Он там? Ладно. Ну, порядок. Спасибо. Пока. – Он повесил трубку. – Не нравится мне играть в эти игры, – сказал он. – Когда звонишь по телефону. Можно рассчитывать только на то, что за один день делается столько телефонных звонков, что все им просто не зафиксировать.
16 
