Там они пробыли чуть больше суток. За это время майору стало чуть лучше, хотя до полного выздоровления было еще далеко, а капитан сумел договориться с местными о том, что завтра их доставят в порт Риекку, который наступающие русские части, двигаясь к Триесту, пока обошли стороной. Потом был день тряски по каменистой дороге на какой-то пароконной пролетке, затем — ночевка в порту, в провонявшем рыбой сарае, а ранним утром — посадка на маленький допотопный пароходик, который должен был доставить англичан в Венецию. Плохо соображающий от жара майор не успел до конца поверить в такую невероятную удачу, как она кончилась. Их арестовали через пятнадцать минут после высадки на землю Италии. Сначала трое полицейских вежливо предложили пройти в участок для выяснения личностей, а вскоре туда прибыл автомобиль с солдатами в незнакомой форме и в голубых касках. Впрочем, какая разница, во что они одеты, мысленно сплюнул капитан. Потому что вооружены они были хорошо ему знакомыми новыми автоматами Мосина образца 1909 года.
В лагере для интернированных условия оказались в общем не так плохи, как опасался капитан. Кормили сносно, три раза в день, но на редкость однообразно. В меню были только макароны и неплохие сосиски, правда, какого-то странноватого вкуса. Больного майора положили в санитарный блок, где его даже лечили. Капитан уже начинал задумываться о том, как лучше бежать — в одиночку, подождать выздоровления майора или подбить на побег кого-нибудь еще? Но на шестое утро его вызвали к коменданту лагеря.
— С вами хочет побеседовать госпожа Малахова из русского Департамента охраны материнства, — сообщил комендант, — пройдите в третий кабинет, она ждет.
Ну, вот и кончилась моя карьера, подумал капитан, покосившись на трех охранников с автоматами наизготовку.
Госпожа оказалась миловидной дамой лет тридцати с небольшим. Взглянув на вошедшего, она предложила:
— Садитесь, капитан Моэм. Разрешите представиться — проконсул Службы Имперской Безопасности Марина Львовна Малахова. Надеюсь, вам известно, что это за организация и чему соответствует мое звание? Вряд ли в МИ-6 не знает таких вещей.
Моэм кивнул. Да, он это знал, и, кроме того, был в курсе, что проконсул — это третий сверху ранг в СИБе. Значит, притворяться простым капитаном морской пехоты бессмысленно, и сейчас ему придется выбирать между работой на противника и смертью, причем, скорее всего, весьма мучительной.
— Я разговариваю с вами по личному поручению канцлера Найденова, — продолжала дама, — и уполномочена им сообщить вам следующее. Первое. Вы свободны.
— Что? — не понял Моэм.
— Повторяю, раз уж вы с первого раза не расслышали. Вы свободны. Вот бумага от командования международного миротворческого отряда, где это подтверждается. С ней вы можете спокойно путешествовать по всей Италии. Второе. Послезавтра в порт Бари зайдет русский пароход «Петербург», везущий продовольствие в Ирландию. Часть его затем будет переправлена в Англию, в порядке оказания помощи голодающим. Вы не знали, что в метрополии самый натуральный голод? Увы, это так. Если вы хотите оказаться в Англии, то это, пожалуй, единственный реальный путь. Возьмите письмо к капитану «Петербурга». Третье. Канцлер Найденов просил передать вам следующие слова. Он не требует от вас клятвы не принимать более участия в боевых действиях. Кроме того, канцлер надеется, что увиденное вами на войне найдет отражение в ваших литературных трудах. Он желает вам долгих лет жизни и творческих успехов, господин Уильям Сомерсет Моэм.
Глава 27
Меня, конечно, могут спросить — неужели мне действительно так нравится Моэм как писатель, что я отряжаю на его поиски немалых шишек из ДОМа, а, найдя, не просто отпускаю на все четыре стороны, но еще и помогаю вернуться в Англию — и это при том, что он увезет туда довольно актуальные разведданные?
Да, отвечу я, писатель он неплохой. За месяц до этой операции мне случилось прочитать его обзор особенностей взаимодействия танков, авиации и мотопехоты на примере действий КМГ Богаевского во Франции — очень даже грамотная оказалась бумага, самому было интересно читать. Ну, а его художественное творчество… Скажем так — тоже неплохо. Правда, у меня довольно-таки плебейские литературные вкусы, так что моя оценка наверняка покажется кому-то неадекватной, но, повторяю — неплохо. Однако Моэм — это все-таки немного не Конан-Дойль. А уж до Джека Лондона ему и вовсе как до Пекина раком.