– Что, поспать не дали, Владимир Петрович? – осведомился дежурный водитель.
– Не дали, Витя, будь они неладны. Прикончит. бы всех бандитов, вывезти их куда-нибудь в карьер и засыпать бульдозером живьем. И сровнять, чтобы осталось ровное поле.
– Много же вывозить придется, Владимир Петрович, такого карьера не найти.
– Хватило бы, тысяч пять, Витя, вывезти бы, а тогда и другим стало бы не повадно.
– Сталин, Владимир Петрович, уже вывез поболей пяти тысяч, а толку?
– Да, ты прав, наверное, парень, толку с этого мало.
Профилактикой правонарушений заниматься надо, – как-то вяло ответил полковник, понимая, что эти слова – всего лишь дежурная фраза и ни к чему не обязывают. – Включи мигалку и гони поскорее, хочу приехать пораньше.
Машина с мигалкой помчалась, пересекая Москву, даже не приостанавливаясь на светофорах. Водитель Витя лишь изредка слегка сбрасывал скорость. Сорокин за время пути выкурил две сигареты и третья была уже во рту, когда он увидел пять милицейских машин и машину «Скорой помощи» у акведука.
Он плотнее запахнул пальто, надвинул кепку, поправил шарф и, широко перепрыгивая через замерзшие лужи, которые похрустывали под подошвами башмаков, двинулся к сгрудившимся у машины людям.
Навстречу ему шел капитан Борщевский:
– Владимир Петрович, опять Удав объявился.
– Я так и знал. Что-то вчера уснуть не мог, все про него думал. Вот он, сволочь, и всплыл, будь он неладен! Что криминалисты сказали?
– Увозят тело. Тут уже все осмотрели.
– Еще раз осмотрим местность. Нашли что-нибудь?
– Пока ничего положительного.
– Что значит пока, и что значит положительного?
Думаешь, найдем?
– Не знаю. Он ведь никогда следов не оставляет.
– Надо искать.
– Личность установили?
– Установили, Владимир Петрович.
– Ну, и кто?
– Вот тут-то, Владимир Петрович, собака и зарыта.
– Ну, говори же, – жадно затягиваясь и подрагивая от холода, пробормотал Сорокин.
Капитан Борщевский подошел к Сорокину почти вплотную и зашептал:
– Майор ГРУ Штурмин Лев Иванович.
– Майор ГРУ?
– Очень сильный мужик.
– Ты уже сообщил коллегам из органов?
– Да. Здесь сейчас ФСБ будет, представитель ГРУ.
Надо встречать.
– Ладно, я сам этим займусь. Что еще скажешь?
– Лучше поговорите с криминалистами, они в этом…
– Понял, Борщевский, понял, – и Владимир Петрович направился к криминалистам.
Труп Штурмина уже лежал в машине, запакованный в черный полиэтилен.
– А, Владимир Петрович, – сказал старший группы, беззлобно улыбаясь, – и тебя подняли?
– Да, подняли, подняли, Александр. Не одним нам такая собачья жизнь по ночам ездить. Вам-то что, отдежурили сутки и сутки отдыхать. А мне опять на ногах туда-сюда.
– Что скажешь?
– Почерк тот же.
– Убежден?
– Убежден, что это Удав.
– А новенькое что-нибудь есть?
– Есть и новенькое. Наверное, Удав впервые почувствовал слабость. ;
– Как это слабость?
– Вначале убил чем-то острым, проткнул насквозь.
Но сердце, насколько я понимаю, не задел.
– Чем?
– Вполне возможно, острым металлическим прутом. Но это лишь предположение, Владимир Петрович, вскрытие покажет.
– У тебя вечно вскрытие только и покажет.
– Врать не хочу, сочинять не стану, поэтому давай подождем несколько часов.
– Вы его куда сейчас?
– Куда, куда… На стол, конечно. Но мужик, я тебе скажу, Владимир Петрович, здоровый.
– Да уж, вижу, наверное, метр девяносто, да и весит под сто килограммов.
– Да, – согласился криминалист, – ну, а потом?
– А потом, как всегда. Удав его додушил. Еще могу сказать, что мужик, перед тем как его убили, выпил довольно много.
– Даже так?
– Даже так. Но это предварительное заключение, к обеду будет более полная и исчерпывающая информация.
– Надеюсь на тебя, Саша. Давай, разберись как следует.
– Постараюсь, Владимир Петрович. Мы поедем.
– Давайте, ребята.
Подошел Борщевский.
– Я вот что могу сказать, Владимир Петрович, он его сюда притащил.
– Мертвого?
– Да. А затем сбросил вниз вот отсюда, – махнул рукой капитан уголовного розыска Борщевский.
– А следы остались?
– Нет почти никаких следов, женщины все затоптали. Они-то думали, это пьяный лежит в луже, спустились к нему, сердобольные. А это оказался майор Штурмин.
– Все понял, – полковник Сорокин закурил очередную сигарету и закашлялся. – Как мне все это надоело! – пробурчал он, осматривая место, где был найден труп. – Женщин отпустил?