Особенно,... 
65 
Глеб обнаружил, что на этом месте в его воспоминаниях зияет довольно большой пробел. Свободный конец пряжи, за который он начал было тянуть, опять застрял, затянулся в тугой узел, из которого тут и там выглядывали какие-то обрывки – что-то про слепоту, про то, что и сам он будто бы слеп, но скоро прозреет и станет одним из тех слепых, которым дано видеть лучше любого зрячего, и даже что-то о банде Графа, который, по словам старухи, затеял действительно жуткое, неслыханное дело и которого поэтому просто необходимо остановить. При этом – и это теперь виделось Глебу четко, как на хорошем фотоснимке, – из-под сомкнутых старушечьих век показались и медленно сползли, затерявшись в морщинах, две скупые, мутные слезинки…
В темном дверном проеме, откуда тянуло вкусными запахами кофе и готовящейся еды, снова возникла чья-то голова. Секунду спустя к первой голове присоединилась вторая, за ней – еще одна. На окне зашевелились, раздвигаясь, планки жалюзи, и между ними образовалась продолговатая щель, похожая на приоткрытый беззубый рот. Торчать на солнцепеке, и дальше выставляя себя на всеобщее обозрение, было попросту глупо. Глеб хотел повернуться и уйти, но вспомнил, что задолжал хозяину заведения, и задолжал крепко – хороший скотч недешев.
Он решительно сдвинулся с места и зашагал к кафе, на ходу нащупывая во внутреннем кармане бумажник. Зрители снова попрятались; они напоминали детишек, с опасливым любопытством наблюдающих за одиноко бредущим по улице быком и готовых с визгом разбежаться в разные стороны, как только объект их любопытства повернется в их сторону.
Глеб переступил порог, и глазам сразу полегчало в царившем внутри прохладном полумраке. В кафе оказалось полно народу – как местных жителей, так и приезжих. Разумеется, все, кто присутствовал при утреннем разговоре Глеба с гостиничным служащим Стояном, были тут как тут и даже сидели на своих прежних местах, только небритый парень пересел за столик к панкушке и ее одетой в черное собеседнице – для того, наверное, чтобы без помех делиться с ними соображениями по поводу происходящего.
Когда Сиверов вошел в кафе, никто не повернул головы, лишь хозяин бросил в его сторону быстрый взгляд, кивнул, как знакомому, и сразу отвернулся, но Глеб почти физически ощущал концентрированный напор людского любопытства – вполне доброжелательного, но вместе с тем опасливого. Что ему с этим делать, он понятия не имел – знал только, что такая широкая известность наверняка станет помехой в работе.
Он прошагал между столиками прямо к стойке и, вынув из бумажника деньги, положил их перед хозяином.
– Выходит, новость была хорошая? – с полувопросительной интонацией заметил тот, и Глеб почувствовал, как все кафе напряглось в ожидании его ответа.
– Даже не знаю, – с трудом подобрав слова, ответил он на кошмарной смеси двух языков.
– Значит, хорошая, – констатировал хозяин и небрежно смахнул деньги с прилавка в ящик кассового аппарата. – Когда новость плохая, всем это сразу понятно. Только про хорошие вести люди часто не знают, радоваться этим вестям или горевать. Хорошая весть – то добре, товарищ. Выпей.
Не дожидаясь ответа, он наполнил цилиндрическую стеклянную стопочку и придвинул ее к Глебу жестом бармена с Дикого Запада. Сиверов, который, собственно, не собирался пить, находясь при исполнении да еще и в начале дня, заколебался. Умнее было бы выпить кофе, но свободные места за столиками почти отсутствовали, а это означало, что пить кофе придется под любопытными взглядами посетителей. Спорить с радушным хозяином тоже не хотелось, потому что спор дал бы последнему отличный шанс затеять долгий разговор. И Глеб, махнув рукой на все свои правила и принципы, взял со стойки предложенную выпивку.
Ракия оказалась теплой, отвратительной на вкус и очень крепкой. От души понадеявшись, что эта забористая штука хоть немного прочистит ему мозги, Глеб бросил в рот пару зернышек соленого арахиса из придвинутой хозяином вазочки, поблагодарил, кивнул на прощанье и торопливо вышел из кафе на залитую солнцем площадь. «По улицам слона водили», – с неудовольствием подумал он.
Свернув за угол, где посетители кафе уже не могли его видеть, он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился. Обнаружилось, что он понятия не имеет, куда ему теперь идти. Следовало, наверное, вернуться на автобусную станцию: очень может быть, его клиенты в данный момент как раз околачивались там, дожидаясь оказии, чтобы поскорее покинуть так неприветливо встретивший их городок. Такое решение показалось Глебу слишком простым, но другого варианта у него не было, и, сориентировавшись, он двинулся к центру городка.
65 
