8 
— А теперь, как я догадываюсь, он обучает своему искусству вас, — сказала она. — Так вот как вы проводите время в своем убежище в горах. Отрабатываете като.
Интересно, чем еще он занимается, живя в уединении? Здесь же можно умереть со скуки! Без телевизора, концертов и кино. Без компаний. Без женщин. Наверняка много читает. А может, у него есть возлюбленная, которая прилетает к нему на вертолете? Такая луноликая, миловидная непальская красавица…
— Не только. Я увлекаюсь живописью, пишу пейзажи. Читаю…
— И вы ни разу за три года не выбирались отсюда?
— Ни разу. И не потому, что боялся, что меня убьют. Я мог бы изредка, тайком выбираться отсюда, но мне этого не хочется. Просто в какой-то момент мне стало одиноко среди людей, — сказал он ровным голосом, без грусти и сожаления.
Синтии трудно было понять его чувства.
— И кроме этих двоих ребят, которые привезли меня сюда, у вас больше нет друзей? Вас никто не навещает?
— Нет. Остальные испугались и быстро забыли меня. Никому не хочется попадать в черный список короля. И я не осуждаю их. Это даже лучше для моей безопасности. Мне вполне достаточно общества Хари и Дипака, который был личным водителем и пилотом моего отца, а теперь работает у меня. И не только пилотом и водителем, но также моим личным шпионом. — Он рассмеялся. Впервые за весь вечер. И от этого его красивое, смуглое лицо сделалось еще привлекательнее.
Ее миф о круглолицей непальской красавице, тайком навещающей его, рухнул. И она тоже робко рассмеялась, хотя ничего особенно смешного в его словах не находила.
На несколько секунд повисло неловкое молчание, которое нарушил стук в дверь. На пороге появился Хари с подносом.
— Ваши напитки, — объявил он, ногой закрывая за собой дверь.
Синтия нетерпеливо заерзала в кресле.
— Сегодня в моей жизни два новых переживания: меня впервые похитили и впервые мне выпала возможность попробовать чай из священного растения.
— Очень надеюсь, что ни одно из них не разочарует вас, — сказал Махеш, бросив на нее короткий взгляд. — Я буду стараться изо всех сил изгладить те неприятные впечатления, которые остались у вас от начала вашего приключения.
Синтия дождалась, пока Хари поставит на стол два фарфоровых китайских чайника и чашки. Чайник и чашка нежно голубого цвета оказались перед ней, а белый чайник и белая чашка — перед Махешем.
— Самым страшным, признаться, была неизвестность, — сказала она. — Но с моей профессией можно ожидать чего угодно. А ваши ребята, господин Бхаттараи, были весьма вежливыми и заботливыми похитителями. И работали очень слаженно. — Она покосилась на Хари, и тот в ответ ослепительно улыбнулся ей.
— Спасибо, мисс Спаркс, мы старались не слишком напугать вас, — сказал он.
Синтия снова откинулась на спинку кресла и косо поглядела на него.
— А скажите, Хари, ваш пистолет был настоящим и заряженным? И что бы вы сделали, если бы я отказалась последовать за вами?
Хари усмехнулся.
— Пистолет был настоящим, но незаряженным. И если бы вы отказались идти с нами… — Он пожал плечами. — Увы, нам пришлось бы вернуться домой без вас. — Он лукаво взглянул на Махеша. — У нас, в принципе, был запасной план…
— Давайте я налью вам чаю, — поспешно вставил Махеш, протянул руку к голубому чайнику и гримасой дал Хари понять, что ему не следует болтать лишнего.
Синтия улыбнулась. Ей становилось интересно и легко в компании этих непальцев.
Хари понял намек и направился к двери.
— Ужин подам в столовой через пятнадцать минут. Прошу не опаздывать, — сказал он и исчез за дверью.
Синтия опустила взгляд в чашку, наполненную зеленовато-желтым напитком, от которого исходил терпковатый и необычный запах.
— Он явно заигрывает с вами, мисс Спаркс, — сказал Махеш, наполняя чаем свою чашку. — И не удивительно. Вы — первая женщина, ступившая на территорию этого убежища.
Уверена, что и много других женщин не отказались бы быть похищенными, если бы увидели виновника похищения, подумала она, поднесла чашку ко рту и осторожно отпила.
Какой приятный, ароматный напиток!
— Так вы говорите, что за три года здесь не было ни одной женщины?
— Здесь никогда не было женщины. Этот замок построил мой отец. Он собирался уединиться в нем и заняться медитацией после того, как передаст свои мирские обязанности сыновьям. По индуистской древней традиции. Так поступали все мои глубоко религиозные предки. — Он вздохнул. — Увы, его мечту пришлось воплощать мне. Очень возможно, что я, слишком рано лишившийся мирских обязанностей, тихо состарюсь здесь, медитируя.
8 
