112 
А как все было, почему они так вели себя на следствии и на суде, нам потом рассказал адвокат одного из них. Оказывается, поначалу ребята держались независимо и гордо, как и следовало от них ожидать. Им угрожали, им предлагали свободу в обмен на признание, но они молчали. И тогда один старый следователь заявил своим коллегам: «Вы не с того конца беретесь. Надо учитывать психологию подследственных. Страхом на них воздействовать бесполезно. Тут нужны другие методы, другой подход». И он объяснил, в чем эти методы заключаются. После этого ребят вызвали на допрос и заявили им примерно следующее: «Что же вы, рыцари, деятели искусства, втянули в такое дело женщин? Они обе уже простудились в сырых камерах. А вы подумали, как они лагерь выдержат?» Словом, начали будоражить совесть ребят в этом направлении. Те и в самом деле начали мучиться тем, что зря они взяли в редколлегию журнала женщин. И когда они уже извелись от этих мыслей, следователи предложили им такой вариант: если они каются и снимают с дела политический ореол, они получают тот же самый срок, поблажки им никакой не будет и даже хуже: пойдут они не в политический лагерь, а к уголовникам. Но зато женщин КГБ немедленно выпускает на волю. И художники дрогнули. Им дали очную ставку, они посовещались и решили пожертвовать своей честью для спасения подруг. Если бы им предложили свободу или смягчение срока — о, это не те были ребята! Они бы никогда мизинчиком не поступились. А тут — дрогнули. И на первых порах КГБ показал, что он готов выполнить договор: как только художники написали свои первые показания в нужном КГБ стиле — женщин немедленно выпустили из тюрьмы. Ребятам показали постановление об освобождении их из-под стражи. Потом, когда они стали давать на себя показания дальше, им показали и постановление о прекращении дела против женщин. Они поверили и сделали все по уговору. Но они забыли, с кем имеют дело! Уже после суда одну из подруг все же потихоньку от художников посадили, правда, по другому делу — нашли у нее крамольные стихи, а вторую посадили бы позже, но она как раз родила ребенка. А на такой скандал КГБ все же не пошел, чтобы сажать мать грудного ребенка.
Сидеть художникам было трудно. Им мало кто писал, мало кто помогал. Все осуждали их «недостойное поведение». И только когда узнали правду, злые языки замолкли.
Знаете, а я тогда поняла одно евангельское выражение: «Нет большей жертвы, как если кто положит душу свою за други своя». Я всегда думала, что речь идет о тех, кто отдает жизнь за друзей, и удивлялась: «Чего же тут особенного? Разве в мире нет вещей более страшных, чем смерть?» А после процесса Олега и Юлия я это выражение понимаю совсем иначе: они ведь честью поступились, самой душой и ушли на шесть и семь лет в лагеря не гордыми диссидентами, а оплеванными хулиганами. И даже их подруги поначалу ничего не поняли и, выйдя на свободу, не знали, кто и какую цену заплатил.
Галя удивленно слушала Эмму, а когда та закончила свой рассказ, воскликнула:
— Так вот как все это было на самом деле! Об этой истории ходили самые разные слухи. Я никак не могла понять, почему столько хорошего говорят об этих художниках, если они на следствии и суде вели себя так позорно? А что с ними теперь?
— Все уже освободились. Юлий и Наталья поженились, другая поэтесса была вытурена на Запад, а Олег женился на славной женщине с девочкой. Кажется, они все до сих пор большие друзья. А та, что уехала на Запад, говорят, пишет о своих друзьях книгу, хочет таким способом отблагодарить их за эту жертву.
Ну, а теперь давайте послушаем, что нам расскажет Иришка.
Иришка торжествующе оглядела всех и сказала:
— А знаете, я сама однажды совершила великодушный поступок честное слово! И очень им горжусь. Хотите расскажу?
Конечно, всем захотелось послушать, какой такой великодушный поступок совершила Иришка.
История десятая,
рассказанная секретаршей Иришкой, представляющая собой историю подвига, совершенного ею в условиях продовольственного дефицита
Иду я как-то по Невскому проспекту и вижу у Елисеевского магазина огромную очередь. Спрашиваю, что дают. Отвечают: «Бананы!» Я тут же занимаю очередь, стою и мечтаю о бананах. До этого я их ела два или три раза, и очень они мне понравились. Я вообще всегда мечтала о всяких экзотических фруктах. Прочту в книжках путешественников про какие-то манго или авокадо, и вот пытаюсь себе представить, каковы же они на вкус? Про бананы же я мечтала по другому: вот бы не просто попробовать бананчик, а съесть за один раз три-четыре штуки, чтобы уже наесться до отвала! И тут вдруг такая удача — дают по килограмму! Ну, думаю, поздравь себя, Иришка, исполняется твоя мечта. Только бы не кончились, пока очередь подойдет.
112 
