Особенно,... 
28 
– Значит, окна, – задумчиво проговорил г-н Толмачев, – вернее, их отсутствие…
Я позвонила ему, как только пришла на работу.
– Даже не знаю, как вам это сказать, – промямлила я после того, как мы обменялись приветствиями. Закончила свой рассказ вопросом:-Вы считаете меня взбалмошной?
– Да нет, – ответил он. – Почему обязательно взбалмошной? Клаустрофобия-страшная вещь. У меня мама, например, наотрез отказывается ездить в лифте. И в ночных поездах. Говорит, темнота за окнами как бы замыкает ей пространство.
– Любопытно, – проговорила я.
– Ну да, – согласился г-н Толмачев, – у каждого свое…
Мы немного помолчали.
– Так вы думаете, что не сможете? – спросил он.
– Не знаю, – призналась я. – Если даже я смогу целыми днями сидеть в помещении, где нет окон, то об эффективной работе и речи быть не может. А потом я начну накаляться, нервничать, потом это станет накапливаться…
– Нуда, нуда, – пробормотал г-н Толмачев. – Я уловил вашу логику. Тогда, наверное, действительно не стоит рисковать. И отказаться, пока еще не поздно.
– А у вас какие-нибудь штрафные санкции из-за меня не случатся?
– Нет, – ответил он. – Просто мы не получим за вас деньги, и все.
– Ой! – огорчилась я.
– Да не переживайте вы так, – рассмеялся г-н Толмачев. – Вы что, думаете, у вас экстраординарный случай? У нас и не такое бывает. И потом, всегда есть запасной вариант. То есть из тех кандидатов, которых рассматривают, всегда отбирают второго и, может быть, даже третьего на случай, если первый откажется. Так что у вас есть дублер. И его вряд ли смутят стены без окон.
– А вы, кстати, знали об этом?
– Нет, у них была моя коллега. Она на этот счет ничего не сказала. Наверное, у нее крепкие нервы.
Мы опять помолчали.
– Зато теперь вы прибрели опыт, – сказал г-н Толмачев. – Будете теперь требовать показать вам будущее место работы. Немножко непривычно, но в пределах нормы.
– То есть вы от меня не отказываетесь? – робко спросила я.
– Мы? Нет, – рассмеялся г-н Толмачев. – Почему мы должны отказываться от вас?
– Ну, такой хлопотный персонаж… – промямлила я.
– Да не более чем другие, – сказал он. – Не думайте об этом. Лучше сосредоточьтесь над тем, что вы скажете вашему генеральному.
– А я должна сказать? – испугалась я. – Я думала, вы.
– Нет, – сказал г-н Толмачев, – вы уже там работаете, у вас уже свои собственные отношения с работодателем, вы же сами и должны их урегулировать.
И я отправилась урегулировать. Не сразу, конечно. Посидела еще сколько-то в своем безоконном кабинете, пытаясь собраться с мыслями, а в двенадцать с четвертью пошла к высокому начальству.
– Окна? – переспросил генеральный.
И обвел взглядом свой кабинет. Ему, надо сказать, повезло больше всех. У него были окна. У пола. То есть если присесть на корточки, можно выглянуть в большой мир. Интересно, подумала я в тот момент, он делает это?
Генеральный внимательно смотрел на меня несколько секунд. Потом улыбнулся.
– Жаль, – сказал он. – Я думал, мы поработаем вместе.
– Я тоже думала… – прошелестела я.
Было ужасно стыдно. Просто как будто тут собрались взрослые люди, а я только что выскочила со школьной скамьи, но я ведь не только что… мне ведь уже… А впрочем, разве клаустрофобии это интересно, сколько мне?
И мы попрощались. Я взяла свои вещички и тихонечко побрела на выход. Ни с кем мне не надо было прощаться, никому ничего объяснять. Меня еще никто здесь не знал. И я никого не знала. Ну, в смысле до такой степени, чтобы прощаться.
Я вышла на улицу, глотнула свежего воздуха и солнечного света. Нет, без окон-это труба дело. Я все сделала правильно.
Мама, правда, так не считала. Она меня просто отругала, как будто я первоклашка и принесла двойку. Хотя за двойки меня не ругали. Потому что у меня их не было.
– Боже, боже, – запричитала она, – что теперь? Опять искать? И сколько это продлится? И что ты найдешь?
– Мама, – сказала я, – мы в Питере. Здесь куча фирм. Найду что-нибудь.
– Что-нибудь, – повторила она. – Вот именно. А там было…
А там было… Но сплыло.
2 июля, четверг. С деньгами у меня странные отношения. То есть мне их постоянно не хватает. Конечно, отчасти утешает то, что тут я не одинока. Но с другой стороны, денег от этой мысли не прибавляется. И я никак не могу понять, что нужно сделать для того, чтобы ликвидировать свой вечный дефицит бюджета.
28 
