97 
– Благодарю вас, – сказал он. – С ней все в порядке.
– Да?! – с веселым изумлением воскликнул Граф. – Вы так полагаете? А вот она сама так не считает. Не далее как полчаса назад она жаловалась мне, что провела одну из самых отвратительных ночей в своей жизни. Я, право, не знаю, чем я не угодил…
– Постойте, – сказал Арцыбашев внезапно онемевшими губами. Он зажал телефонную трубку между щекой и плечом, схватил с тумбочки сигареты, сломал две штуки, рассыпал остальные, трясущейся рукой поднял одну с пола и наконец закурил, с силой втянув в себя дым. – Что это вы несете?
– Извольте выбирать выражения, – строго сказал Граф. – Я вижу, вы такой же никудышный супруг, как и банкир. Это очень огорчительно – как для вас, так и в первую очередь для Елены Павловны. Ведь она-то наверняка ни при чем?
Нетвердо ступая слегка заплетающимися спросонья ногами, Арцыбашев выбежал из спальни, продолжая прижимать к уху телефонную трубку.
– Я вам не верю, – сказал он. – Дайте ей трубку. В гостиной Елены не было, в ее спальне – тоже. Квартира молчала, и в этом молчании ему чудился гулкий отголосок пустоты.
– Даже не подумаю, – ответил Граф. – Вы не верите мне, я не верю вам… Так мы с вами ни к чему не придем. Найдете деньги – получите жену. Не найдете – пеняйте на себя. Ей будет очень больно, и последними ее словами, которые вы услышите, будут проклятия в ваш адрес.
– Но что я могу сделать?! – уже во всю глотку гаркнул Арцыбашев. – Деньги украл Воробейчик, а он мертв. Его наверняка шлепнул один из сообщников, скорее всего тот инкассатор, который скрылся…
– Официальная версия мне известна, Евгений Дмитриевич. Она очень логична, но имеет тот существенный недостаток, что ни на шаг не приближает меня к моим деньгам. Поэтому она меня не устраивает. И потом, я совсем недавно имел беседу с этим вашим инкассатором. Он утверждает, что не брал денег.
– Мало ли, что он утверждает, – боясь поверить услышанному, проворчал Арцыбашев. – Вы что, верите ему?
– Я никому не верю, – отрезал Граф, – и только поэтому до сих пор живу на свете. Впрочем, об этом я вам, кажется, уже говорил. Этого вашего знакомого надо поподробнее расспросить…
– Так расспросите! – снова срываясь на крик, рявкнул Арцыбашев. – Зачем было хватать Елену?
– Как зачем? Чтобы быть уверенным в вашей лояльности. И потом, ваш инкассатор оказался прытким парнем. Он сбежал. Представляете? Первый подобный случай в моей обширной практике. Возможно, он появится у вас. – Он немного помолчал:
– Вы меня понимаете?
– Да, черт возьми! Я сразу же сообщу вам… Дернула же меня нелегкая с вами связаться!
– Жадность фраера сгубила, – в несвойственной ему манере заметил Арчибальд Артурович и неожиданно бросил трубку.
Арцыбашев обнаружил, что стоит в одних мятых трусах у камина, ссутулившись и жадно присосавшись К обслюнявленному окурку, как какой-нибудь алкаш наутро после грандиозной попойки. Он раздраженно швырнул окурок в камин и зачем-то набрал домашний номер Филарета. Как и следовало ожидать, ему никто не ответил, и после десятого или одиннадцатого протяжного гудка он нажал клавишу разрыва связи. Евгений рассеянно положил трубку на каминную полку, снял, привстав на цыпочки, с крюка один из шестизарядных “кольтов” и немного пощелкал курком, следя за тем, как послушно вращается барабан. Это, конечно, не оружие – и скорострельность не та, и патроны к такой штуковине в наше время на вес золота. Да и не в оружии дело… На даче этого оружия навалом, но Граф – это тебе не Михей и даже не Воробейчик, его так запросто не шлепнешь. Он нигде не появляется без охраны, и под пиджаками у охранников не водяные пистолеты… И подписать кого-то из профессионалов на такое дело не получится – пошлют подальше, как только узнают, о ком идет речь. Вот разве что Змей… Позвонить ему? Нет, не сейчас. Сейчас старый мерзавец будет ждать чего-нибудь в этом роде. Потом, немного позже…
Он бросил громоздкий револьвер на полку рядом с телефонной трубкой и побрел в спальню, шлепая по паркету босыми ногами. Натягивая брюки, он думал о Елене. Как быть с ней? Старый стервец уверен, что полностью держит его в кулаке, только потому, что захватил его жену. Ну-ну. Это было бы верно полгода назад, а теперь времена изменились. Точнее, изменились не времена, а сама Елена. С того дня, как в ее жизни снова возник Филарет, она постепенно стала уходить от Арцыбашева. Так ползет вниз по склону снежная лавина, пока не достигнет критической массы и не сорвется с горы, сметая все на своем пути.
97 
