45 
– Возьми, – чеченец протянул ему двадцатидолларовую купюру. – За проезд платить надо. Все платят, один ты не хочешь. Возьми деньги, купи себе таблетки от головы. Она у тебя совсем плохо работает. Когда выздоровеешь, приходи на Казанский, спроси Махмуда или Ваху, тебе покажут. А пока больной, лучше за руль не садись. Совсем убиться можешь. На, бери деньги!
– Оставь себе, – сказал Юрий, – а то вдруг на гроб не хватит. Будь здоров, Ваха!
– Я Махмуд, – автоматически поправил чеченец. Юрий успел сесть за руль, высунулся из открытой дверцы и улыбнулся стоящему под дождем с двадцаткой в руке чеченцу.
– А мне один хрен, – вежливо сказал он. – Ты уж извини, Ибрагим.
* * *
Он заметил, что бешено газует на скользкой дороге, и немного сбавил скорость. Было бы очень глупо разбиться сейчас, после дурацкой угрозы чеченца, подтвердив тем самым его слова. Юрий попытался трезво оценить свое состояние и пришел к выводу, что не испытывает ничего, кроме раздражения. Помнится, такое же раздражение он испытал в ранней юности, когда мама впервые отпустила его в поход с ночевкой. Они полночи жгли костер и орали песни под гитару. Разумеется, никто при этом не позаботился закрыть палатку, и вторую половину ночи Юрий провел, бешено вертясь на мятом одеяле, размахивая руками и сходя с ума от монотонного комариного писка. Им тогда владело одно-единственное желание: встать, зажечь свет и перебить всех комаров в радиусе десяти километров. Но света в палатке не было, да и спать хотелось умопомрачительно, так что комары безнаказанно звенели у него над ухом до самого утра.
Юрий крепко стукнул ладонью по ободу руля. Да что комары! Ему вспомнились трупы, засыпанные кирпичной крошкой, лениво догорающие танки на городских улицах, изуродованные, потерявшие человеческий облик заложники-рабы, выбирающиеся из полуразрушенных подвалов и подслеповато щурящие на свет слезящиеся, глубоко запавшие глаза… Он давно привык к мысли, что и его жизнь может внезапно прерваться без предварительного уведомления, но погибнуть в подворотне, как раздавленная тяжелым башмаком крыса, ему не хотелось. Он предпочитал принять открытый бой, но сомневался, что в решающий момент у него будет выбор.
Он посмотрел в зеркало заднего вида. Джип, повисший у него на хвосте тремя кварталами раньше, куда-то исчез.
– Повышенная подозрительность, – назидательно произнес Юрий, обращаясь неизвестно к кому, – может служить одним из признаков параноидального психоза. Пациент становится угрюмым, раздражительным и склонным повсюду видеть злой умысел. В таком состоянии он может представлять реальную опасность для окружающих.
Эта короткая лекция привела его в более или менее хорошее настроение. Будет день – будет и пища, решил он. Проблемы следует решать по мере их возникновения. Попытки застраховаться от мыслимы и немыслимых неприятностей заранее обречены на неудачу. Предусмотреть все просто невозможно. И вообще, от рака чаще умирают те, кто больше всего боится им заболеть. Пока все шло отлично: первая попытка вымогателей состричь с него немного денег была пресечена в зародыше. Юрий продемонстрировал оппонентам зубы, и при этом все обошлось без кровопролития. Может быть, не стоило затрагивать национальную гордость горячего сына гор, но Юрию было наплевать и на горы, и на их сыновей, и на их болезненное самолюбие. В конце концов, этому Махмуду или Вахе никто не мешал вступиться за свою поруганную честь, но он предпочел молча проглотить все, что сказал ему Юрий. Может быть, при нем просто не оказалось кинжала в отделанных серебром ножнах или он забыл в шкафу свое кремневое ружье?
Окончательно развеселившись, Юрий принялся высматривать клиента сквозь заливавшие ветровое стекло потоки воды. Дождь разошелся не на шутку, и старенькие “дворники” уже не справлялись с многократно увеличившейся нагрузкой. Он уже подумывал вернуться домой, ограничившись тем, что уже удалось заработать, но тут из-под большого темного зонта, торчавшего в нескольких метрах от подземного перехода, навстречу ему требовательно вскинулась рука в просторном светлом рукаве и черной кожаной перчатке. Юрий включил указатель правого поворота и поспешно надавил на педаль тормоза. Изношенные тормозные колодки протяжно заныли, и набравшая скорость тяжелая “Победа” неохотно остановилась, едва не вылетев на перекресток.
Зонт закрылся, и тонкая женская фигура в просторном светлом плаще боком скользнула на заднее сиденье. Юрий тронулся с места сразу же, как только захлопнулась упрямая дверца.
45 
