Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
15 
— То есть умеете, — констатировала Горобец.
— Могу показать, если есть.
Русобородый и жилистый быстро переглянулись. Жилистый снова скроил скептическую мину и принялся равнодушно почесывать заросшую густым черным волосом грудь под десантным тельником с голубыми полосками; а русобородый едва заметно пожал могучими плечами и кивнул. Горобец стояла к ним спиной, по-прежнему со спокойным интересом разглядывая Глеба, но Сиверов мог бы поклясться, что этот безмолвный обмен мнениями не ускользнул от ее внимания. «А коллективчик-то слаженный, — подумал Глеб. — Видно, не один пуд соли съели».
— Любопытно было бы взглянуть, — сказала Горобец. — Гриша, подай.
Жилистый Гриша с недовольным видом передвинул сигарету в угол рта, согнал русобородого с ящика, поднял крышку и вынул оттуда снайперскую винтовку. Здоровяк взял у него винтовку, сделал шаг вперед и протянул ее Глебу. Гриша порылся в ящике и вдруг без предупреждения, даже не меняя сонного выражения лица, метнул в Глеба обойму. Слепой лениво взял ее из воздуха, как с полки, со щелчком загнал на место, передернул затвор и огляделся в поисках подходящей мишени.
Мишень нашлась сразу же. Слепой на мгновение заколебался, понимая, что может нажить себе смертельного врага. Впрочем, если все эти люди были теми, кем они казались, они могли по достоинству оценить задуманную Сиверовым шутку. Ведь в среде профессионалов и юмор профессиональный, специфический…
— Эх, дистанция маловата, — огорченно вздохнул Глеб, прижимая к плечу слегка скользкий от смазки приклад. — Это то же самое, что на органе частушки играть.
— Лошадей не перестреляй, композитор, — впервые за все время подал голос русобородый. — Дистанция ему мала…
Глеб не ответил. Он бросил быстрый взгляд на Горобец, которая по-прежнему разглядывала его со спокойным интересом естествоиспытателя, наблюдающего за частной жизнью навозного жука, и приник глазом к окуляру прицела.
Все произошло мгновенно. Отголосок сделанного русобородым скептического замечания, казалось, еще звучал под сводами ангара, а Сиверов уже прицелился и спустил курок. Винтовка сухо кашлянула, резко дернувшись в руках у стрелка, в стойлах заржали, забили копытами напуганные выстрелом лошади. Небритый гуманоид, который уже не копался в двигателе погрузчика, а стоял рядом, разглядывая на свет какую-то деталь, подпрыгнул, нелепо взмахнул руками и опрокинулся на спину.
Публика отреагировала незамедлительно. Все трое метнулись вперед с явным намерением скрутить маньяка, пока он не продырявил еще кого-нибудь. Первой, разумеется, успела Горобец, которая стояла в каком-нибудь метре от Глеба. Она резким, очень точным движением вцепилась в винтовку, задрала ствол вверх и попыталась вырвать у Глеба оружие. На лице у нее Сиверов не заметил даже тени испуга — только железную решимость и сосредоточенность человека, стремящегося во что бы то ни стало обезвредить опасного сумасшедшего.
«Надо же, — подумал он, — не испугалась. Вот это женщина! Неужели и вправду исключение?»
Горобец тем временем с неожиданной ловкостью попыталась сделать подсечку. Глеб убрал ногу и сказал:
— Тише, тише! Чего вы все всполошились? Все в порядке! Подтверждение его словам пришло в ту же секунду.
— Вашу мать!!! — раздался со стороны ворот свирепый рев. — Вы что там, совсем охренели?! Головы поотрываю уродам! Нашли игру, кони педальные!
Подстреленный Сиверовым небритый гуманоид уже вскочил и теперь прыгал на одной ноге, разглядывая то место, где минуту назад находился начисто оторванный винтовочной пулей каблук. Судя по резвости движений и силе голоса, гуманоид пребывал в добром здравии.
— А? — растерянно сказал русобородый. Он немного поморгал глазами, соображая, что к чему, и вдруг захохотал густым басом. — Ну, композитор! — закричал он сквозь смех и гулко хлопнул Глеба по спине широченной ладонью. — Ну, ты и отморозок! Люблю, которые без башни!
— Да, — сказал жилистый скептик Гриша, растирая подошвой окурок и качая головой, — орган не орган, но сыграно мастерски. Прямо за душу берет.
— Паганини, блин! — кричал русобородый, обеими руками держась за ноющий от смеха живот. — Моцарт и Сальери в одном флаконе!
Успех был полный. Горобец отпустила наконец ствол винтовки и отступила на шаг, восстановив прежнюю дистанцию. Лицо у нее было спокойное и даже безмятежное.
— Да, — сказала она, — винтовкой пользоваться вы умеете. Но прошу учесть: еще одна такая выходка, и я исключу вас из состава группы, не заплатив ни копейки. Даже если это произойдет в двух неделях пути от ближайшего населенного пункта. Вы меня поняли?
15 
