Последние отзывы

  104  

— В суде?

— Да, Юрий Валерьевич, в суде. Не понимаю, почему эти псы из прокуратуры до сих пор не вернулись. Дело в том, что человек, о котором мы с вами говорим, проник в электронное хранилище информации ГРУ, добыл там компромат на одного из сотрудников «Кентавра» и попытался пустить его в дело по собственному усмотрению. Сегодня днем на его квартире побывали двое неизвестных, судя по всему — офицеры ГРУ. По крайней мере, один из них называл другого полковником, и моих людей они отделали весьма профессионально. Они искали извлеченную из компьютера ГРУ информацию.

— Нашли? — спросил Рогозин.

Глаза его снова были закрыты, лицо казалось абсолютно бесстрастным и бледным, как у восковой куклы. Канаш удивился самообладанию Рогозина. Он-то ожидал безобразного скандала, гроханья кулаком по столу, обещаний сгноить и скрутить в бараний рог, бессвязных обвинений и угроз, а вместо этого получался спокойный и даже деловой разговор.

— Не нашли, — ответил Канаш. — И не найдут. Но они знают, где искать, и мне это активно не нравится. ГРУ — это не «Кентавр», это противник посолиднее. То есть что это я говорю? ГРУ — это не противник, а что-то вроде природного катаклизма. Не станете же вы называть противником извержение вулкана… Захотят раздавить — раздавят.

— Милая перспектива, — сказал Рогозин. Не открывая глаз, словно ему было невмоготу смотреть по сторонам, он положил свое яблоко на перила веранды и вынул из пачки сигарету. — Ну хорошо, будем считать, что ты уже напугал меня до полусмерти. А что ты, как начальник службы безопасности, можешь предложить в данной ситуации? Или весь этот треп был просто прелюдией к заявлению об уходе в отставку?

Канаш криво усмехнулся, подумав, что в его теперешнем положении возможен только один способ ухода в отставку — ногами вперед.

— Я уже предложил, — сказал он. — Поезжайте за границу.

— На какой срок? На неделю, на месяц? Или на год?

А может быть, навсегда? Ты же грамотный мужик, Канаш. Неужели ты не понимаешь, что это равносильно финансовой, деловой или политической смерти?

— Но не физической же, — заметил Канаш.

— Не говори чепухи. От этой хромой обезьяны Баландина ты меня как-нибудь защитишь, а если ты имеешь в виду ГРУ, то от них и за границей не спрячешься. И потом, от ГРУ надо прятаться вовсе не мне, а как раз-таки тебе. Нет, Валентин Валерьянович, это не выход. Это для травоядных, которые во всех опасных ситуациях могут рассчитывать только на быстроту своих ног и собственную выносливость. А мы с тобой…

— Да, — довольно непочтительно перебил его Канаш, — конечно. Мы с вами хищники, победители и так далее, и тому подобное. Только это все поэзия, а спецназ ГРУ — проза, причем выдержанная в духе строгого реализма. Они нас с вами сначала шлепнут, а уж потом, может быть, вскроют, чтобы разобраться, чем мы питались: травой или мясом.

— Сгущаешь краски, — сказал Рогозин. — Если дела обстоят именно таким образом, то мы с тобой давно уже должны были остыть. Мне кажется, эти твои рассуждения относятся к категории «что будет, если…» Я угадал?

— В какой-то степени. — Канаш медленно, задумчиво кивнул. — У меня сложилось впечатление, что ГРУ заинтересовано в том, чтобы замять это дело без лишнего шума. Они действуют очень осторожно и явно неофициально возможно, потому, что на руках у них одни догадки и ни одной улики. Какое-то время у нас еще есть, и если не сидеть сложа руки, из этой трясины можно выбраться. И потом, мир полон случайностей. Если на минутку представить, что все, кто замешан в этой истории, тем или иным способом уйдут со сцены…

Он замолчал, выжидательно уставившись на Рогозина.

— Что ты пялишься на меня, как Кашпировский? — грубо проворчал Рогозин. — Чего ты от меня ждешь?

Эту кашу заварил твой человек, ты и разбирайся. И потом, это твоя работа.

— Не уверен, — медленно проговорил Канаш. — Уж очень ответственное решение… Мне бы очень не хотелось принимать его в одиночку. Кроме того, последствия этого решения непременно повлияют на вашу судьбу гораздо сильнее, чем на мою.

— Почему это? — сварливым тоном поинтересовался Рогозин.

— Да просто потому, что я обучен не только нападать, но и убегать, и прятаться. Я умею это делать вполне профессионально. А вы, Юрий Валерьевич? В жизни бывают положения, в которых деньги практически ничего не решают, и нам с вами сейчас до такого положения осталось полшага, максимум шаг. Так что с этой минуты я и пальцем не шевельну, не заручившись вашим прямым приказом.

  104